Ради тебя одной. Иосиф Гольман

уже ближе к обеду. Агентство жило своей жизнью: сновали в разных направлениях менеджеры, звонко кричала в трубку секретарь («С Владивостоком, наверное», – машинально подумал Береславский), мрачно курил в углу системщик-компьютерщик, практически никогда не вылезавший из своих мало кому понятных размышлений. Это он напугал Ефима, в первый же день работы сообщив ему дословно: «Ваша мать скорее повесится, чем обеспечит вам нормальное питание».

      – Чья мать? – переспросил слегка обалдевший Ефим. – Моя? Она отлично меня кормит!

      – Да нет, не ваша, – поражаясь его тупости, с тоской объяснил компьютерщик. – То есть ваша, но… Короче, ваш процессор сосет как слон, а мама слабая.

      Только минут через пять Береславскому удалось понять, что собеседник Ефима критикует сборщиков, свинтивших Ефиму компьютер с мощным процессором и слабой материнской платой. Ефима с тех пор не покидало чувство, что компьютерщик, убедившись в полном отсутствии умственных способностей шефа, его втайне жалеет. И в самом деле чего тут не понять? Процессор сосет как слон, а мать собирается вешаться…

      – Наконец-то, – встретил его как всегда озабоченный делами Орлов. – Кстати, можешь себя поздравить, проверка закончена, НДС нам вернули.

      – Поздравляю, – согласился Ефим. – А кто нас проверял?

      – О господи! – застонал Орлов. – Ты что, не помнишь, я тебе рассказывал? Мы пролетали на семь штук баксов!

      – Помню. – Ефим и в самом деле вспомнил. Он тогда здорово распереживался – семь тысяч долларов невозвращенного налога на добавленную стоимость (они потихоньку начали заниматься импортом-экспортом) для «Беора» были серьезным ударом. Береславский хотел даже звонить старому другу, высокому чину из Министерства по налогам и сборам, но отвлекся: знакомый фотограф пришел похвастаться новой «Лейкой» мини-люкс.

      У Ефима аж слюни потекли: узкий 35-миллиметровый аппарат, умещавшийся в кармане пиджака, обладал столь совершенной оптикой, что позволял вытягивать снятые со штатива кадры до формата ватманского листа. Плюс ресурс на миллион срабатываний затвора. Плюс титановое, с кожаной отделкой, изящество, греющее сердце каждого понимающего фотографа. Какие уж там налоги!

      – Виноват, исправлюсь, – извинился Береславский. – Да потом, тебе подсказывать – только мешать. Кто из нас лучший в мире бухгалтер?

      – Ты, блин, кончай бисер метать, – смущенно улыбнулся бух. – Ты деньги давай.

      – А от Ольховского разве не пришло?

      – И пришло, и ушло уже за аренду офиса. Ты что, не знаешь наших расходов?

      – А позавчерашние молочники? Я вчера вечером договорился с их шефом, весь дизайн упаковки – наш. А если удачно протендерим печать, то и она наша.

      – Дизайн – это хорошо. Тут я спокоен. Но с чего ты взял, что мы выиграем тендер на флексографию? Мы же посредники!

      – Помнишь, я тебе рассказывал о новой машине в Обнинске? Восьмикраске? С ультрафиолетовой сушкой и всеми послепечатными «приблудами»? Так вот, на той неделе ее официально запустили.

      – Помню. А нам-то что? За державу порадоваться?

      – Видишь ли, Саша, – вкрадчиво