Тополята. Владислав Крапивин

махнул рукой. А Тенька вдруг опять съежился:

      – Я вот еще чего боюсь… Эти ювенальные тетки не смогут забрать меня? В какой-нибудь приют?

      – Не сумеют, Тень. У тебя и мама, и папа, как говорится, в наличии. Они хотя и по отдельности живут, но оба не лишены прав. Поэтому столько и возились с тобой, уговаривали… Это ведь пока еще не Ювенальная юстиция…

      – А кто?

      – Просто органы опеки, у них меньше прав. А там, где уже вступила в силу ювеналка, дело хуже. Она не подчиняется никому. Забрали ребятишек – и хоть головой об стену…

      Тенька покачал ногой. Отклеил от колена кленовое семечко-вертолетик, дунул на него. Последил, как вертится. Потом тихо сказал:

      – Можно и головой…

      Ребята все-таки просочились в дворницкую, стояли неподалеку, слушали. Добавился еще Шурик Черепанов. Он был, видимо, в курсе дела. Сказал:

      – В нашем классе недавно Толика Перлухина в приют забрали. Прямо с урока. Пришла тетка и три амбала… Потому что у Перлухиных пять детей, а за комнату платить нечем, отец безработный. Младших девчонок зачем-то в больницу, а Толика и брата в приют… Даже с улицы было слышно в классе, как он отбивался перед машиной…

      – Говорят, была про это телепередача, – насупленно вспомнил Тенька.

      – Ужас какой. – Эвелина Полянская стиснула острые локти. – Неужели ничего нельзя сделать?

      – Что? – сказал Жох.

      Тогда подал голос маленький Егорка.

      – А если восстание? – спросил он. – Когда большая несправедливость, бывает восстание…

      Почему-то никто не засмеялся. Виталя большущей ладонью взлохматил Егоркины волосы.

      – Это отдельный вопрос…

      Искры на парусах

      Со двора Тенька пошел на бульвар Революции…

      Некоторые взрослые удивлялись: давным-давно кончились времена, когда вожди революции считались великими и гениальными, а памятник им в начале бульвара и название остались. Начальство до сих пор не решалось отменить то, что давным-давно устарело. Мэр Блондаренко однажды заикнулся по этому поводу, но на него напустились «левые» депутаты, и мэр притих. Ну и ладно. Теньке было все равно. Пусть хоть какое название, а бульвар все равно красивый и тенистый. Этакий глоток воздуха среди бетонно-стеклянных кварталов. С двумя фонтанами, с разноцветными киосками, с раскрашенными деревянными скульптурами богатырей и добродушных чудовищ. По чудовищам всегда лазала дошкольная малышня.

      Солнечные пятна прыгали по плиткам аллеи. А Тенька прыгал по этим пятнам. Все опасения окончательно оставили его. Внутри и вокруг – только беззаботность и легкость. Казалось, что можно разбежаться и полететь над аллеей, помахивая ладонями. Но Тенька не решался на глазах у прохожих. Шагать вприпрыжку – другое дело…

      Бульвар был длинный, иногда он расширялся, открывая обсаженные сиренью и яблонями площадки (яблони тоже цвели). На площадках стояли всякие качели-карусели. А в одном месте торчала среди кустов маленькая сцена под похожей на половинку парашюта крышей. Перед сценой стояли ребята и взрослые. На помосте