Клетка для сверчка. Анна Малышева

крепко, как в детстве… Без страхов, без угрызений совести, без мыслей о завтрашнем дне…»

      За ее спиной скрипнула дверь, на прутья калитки упал отблеск света из сеней. Александра обернулась, щурясь на черный силуэт, вставший в ярком дверном проеме.

      – Вы все не идете и не идете, – жалобно сказала Ольга. – Я боялась, что вы тоже уехали.

      – Что вы, я и не собиралась сейчас уезжать! Нам столько нужно обсудить… И потом, я бы обязательно попрощалась! – Александра, мгновенно преодолев охватившее ее сонное оцепенение, пошла к дому. Хруст гравия под ногами показался ей оглушительным.

      После отъезда Штромма Ольга словно стала выше ростом – она расправила плечи, подняла опущенный подбородок, сбросила на спинку стула старившую ее потрепанную вязаную шаль. Александра с молчаливым удивлением следила за этим преображением, которого хозяйка дома, скорее всего, сама не осознавала. Ольга двигалась быстрее, говорила громче и смотрела гостье прямо в глаза, чем даже начала смущать Александру. Казалось, Ольга ждет от нее каких-то действий или откровенных признаний.

      – Аукцион послезавтра, – нерешительно начала Александра, присаживаясь к чайному столу. – А я ведь еще не видела коллекции.

      – Я покажу! – кивнула Ольга. – Завтра утром, около десяти часов, приедут из аукционного дома, с которым дядя заключил договор. Они все опечатают, увезут коробки под охраной и уже при нас вскроют там, на месте. Будет безумный день… Аукцион состоится в загородном отеле, это недалеко. На машине несколько минут. Да, и конечно, все застраховано. Это уже само собой!

      Ольга заговорила уверенно, словно привыкла заниматься вопросами подобного рода. Удивление Александры все возрастало. Она начинала думать, что ее подопечная далеко не так инфантильна и беспомощна в практических делах, как считает Штромм. «Или он специально, для каких-то целей, ввел меня в заблуждение или сам в ней ошибается! То и другое нехорошо!»

      – Я сварю еще кофе, хотите? – предложила Ольга, похлопав по боку пузатый кофейник из потемневшего серебристого металла. Александра сильно сомневалась, что это массив серебра – ведь Ольга, по словам своего опекуна, находилась в затрудненном материальном положении.

      – Не откажусь, – ответила художница. – Да, и отсюда ведь можно будет вызвать такси?

      – Вы хотите уехать ночью? – Ольга обернулась с порога кухни, прижав к груди кофейник. – Это обязательно? Вас ждут?

      – Нет, но…

      – А раз так, оставайтесь ночевать! – воскликнула та. – Утром я сама отвезу вас в Москву, куда скажете. Ночью я никогда за руль не сажусь. И из дому не выхожу!

      Ольга бросила быстрый, настороженный взгляд на окно, ее глаза внезапно расширились, словно от испуга. Александра невольно повернула голову в ту же сторону, но в черном стекле отражалась только комната – накрытый желтой вязаной скатертью круглый стол, посуда, лампа, сама Александра. Ольга, секунду помедлив, скрылась на кухне, вскоре оттуда послышалось натужное скрипение механической