Счастливый доллар. Екатерина Лесина

полу, Агнешка ковырялась щепкой в замке наручников. В кино-то браслеты снимали легко, просто-таки на раз. А у нее и на раз, и на десять, и даже на сто ничего не вышло.

      И ключ Семен – предусмотрительный, сволочь, – положил так, что и не дотянешься. Агнешка пыталась. Сначала рукой, потом хвостом от метлы. Закончилось тем, что сбила банку на пол, и та укатилась куда-то под печь.

      – Гад ты все-таки, – сказала Агнешка Семену и снова приложила пальцы к шее. – Ведь сдохнешь. Точно тебе говорю, сдохнешь. Или от кровопотери, или от воспаления. Здесь у тебя – негигиенично!

      Стало жалко. Дурак он. И она дура, что помогать взялась. Следовало потянуть время, тогда бы он в обморок грохнулся, не успев ее приковать.

      – Не сдохну, – сипло ответил Семен, открывая глаза. Темно-карие, шоколадные с арахисовой крошкой светлых пятен по радужке. Ядка точно запала бы. У нее к темноглазым слабость.

      – Сдохнешь, – упрямо повторила Агнешка, помогая ему сесть. Он шипел, держался за бок – хорошо, что повязку содрать не пытается. Ах да, он же человек, а не собака… с собакой было бы проще. – И… и вообще, кто ты такой?

      Она знала ответ – бандит. Человек с большой дороги: а у кого еще могут быть пистолет и наручники? И стопка купюр с Агнешкин палец толщиной в бумажнике.

      – Детектив.

      Семен, поерзав, прислонился к стене. Допил минералку, зажевывая ее шоколадкой. Почти доев, опомнился, предложил дольку Агнешке.

      Отказываться не стала. Так же молча, уже на двоих, сожрали виноград и сыр, который Семен предложил запить шампанским. Было вкусно.

      – Детектив, значит? – Агнешка принялась облизывать пальцы, сожалея, что сыр так быстро закончился. И еда в принципе.

      – Ага. Частный.

      Частный-непричастный. Теплое шампанское стреляло в нос и щекотало нёбо. Газировка с привкусом спирта. Напиться и то не выйдет.

      – И я его не убивал! – снова уточнил Семен, отбирая бутылку. Вот ему-то точно шампанское не на пользу. А может, наоборот? Захмелеет, подобреет и отпустит Агнешку на все четыре стороны. – Это она…

      – Кто она?

      – Варенька, – сказал он таким тоном, будто это имя ей что-то говорит. – Варя-Варенька. Моя… любовница. Да, любовница. Хочешь, расскажу?

      Агнешке все равно, а ему, кажется, поболтать охота. Ну и пускай. Все занятие, отличное от ковыряния щепкой в неподатливом замке.

      – Не откроешь, – Семен щепку отобрал и сунул в рот. – В общем, познакомились мы с Варей месяц назад…

      Старый парк сказочным лесом раскинулся вокруг старого же дома. Черное зеркало пруда, из которого сотней белых глаз пялились кувшинки. Узкая дорожка между каштанов. Сверчки и кузнечики. Тоскливый соловей. И хрупкая фигурка светлым пятном в темноте.

      – Девушка, вы не заблудились? – спросил тогда Семен, пряча за спину недопитую бутылку пива. Почему-то стало очень стыдно, что он пьян и вообще такой… несоответствующий. К этому месту подошел бы костюм лихого романтика-гусара или на худой конец вороний глянец фрака, чтоб непременно с розой в петлице.

      Она повернулась к Семену. Узкое лицо в рамке