Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение. Екатерина Гринева

платок.

      – Хорошая ты баба, Маргарита, душевная. Не такая, как другие.

      Под другими он явно подразумевал собственную жену.

      Зазвонил телефон; я встала и с чувством поцеловала Егорыча в макушку, прикрытую редкими волосами.

      – Все образуется, Егорыч, вот увидишь.

      Едва я сняла трубку, как раздался Динкин вопль.

      – Наконец-то. А то я звоню, звоню.

      – Не слышала. Мы с Егорычем сидим и песенки распеваем. Хочешь, приезжай к нам.

      – У меня Мишка пропал, – произнесла Динка громким шепотом.

      – В смысле?

      – Не знаешь, как люди пропадают? – рассердилась она. – Слушай, – она снова перешла на шепот. – Я просто схожу с ума.

      – Как давно его нет?

      – С Нового года.

      – Он встретил Новый год и исчез? – уточнила я.

      – Новый год мы встречали до четырех утра. Потом он лег спать, проснулся в девять и ушел. Сказал, что ему нужно к матери уехать. Она, мол, плохо себя чувствует и просила его навестить. Он уехал и… все, – закончила Динка, издав непонятный звук, который я квалифицировала, как прелюдию к истерике.

      – Друзьям звонила?

      – Естественно.

      – Что?

      – Ну ты же знаешь его друзей. Кто-то хихикал и говорил, что ничего не знает, кто-то наорал, что я беспокою людей в новогодние праздники, кто-то просто повесил трубку. До некоторых я не дозвонилась.

      – А матери звонила?

      – Да. Она сказала, что ни о чем его не просила и к ней он не приезжал.

      – Может, врет? Прикрывает его? Ты сама говорила, что к тебе она относится – хуже не бывает. Так и не приняла тебя из-за Даньки. А Мишке все гудела, что взял женщину с ребенком. Старорежимная она женщина. Сейчас уже никто на это внимания не обращает. А она все время Мишку подзуживает и науськивает. Покоя вашей семье не дает. Дети-то где?

      – Во дворе играют. Что им говорить – ума не приложу. Они уже пару раз спрашивали: где папа? Я ответила, что в командировку уехал. И что мне делать?

      – Не знаю. Наверное, ждать, когда он объявится. Гудит где-то; расслабляется по полной и не хочет домой являться.

      – Я не могу ждать. Я… – Динка с шумом вобрала в себя воздух, и я поняла, что нужно срочно ехать на помощь подруге.

      – Ладно, я сейчас приеду, – буркнула я.

      – Спасибо.

      Я повесила трубку и вернулась на кухню. Егорыч уже спал, положив голову на руки. Я растолкала его.

      – Егорыч. Мне уезжать срочно надо.

      – К мужику?

      – Если бы… Подругу спасать. У нее муж пропал.

      – А… – и мой сосед махнул рукой. – Куда он денется. Принял на грудь и не хочет домой являться. Отсыпается.

      – Хотелось бы верить, – вздохнула я. – Вот подруга в это не очень верит.

      Я собралась за пятнадцать минут, с трудом выдворила Егорыча, который уверял, что ему лучше остаться у меня и дождаться моего возвращения. Я сказала, что вернусь неизвестно когда и неизвестно с кем – возможно, с кавалером. А мой хахаль, увидев другого мужчину, может и в драку полезть. При этих словах сосед ретировался с предложением