Пуля. Георгий Ланской

я собрал, – ответил Леша на мой немой вопрос. – Просто не вовремя. Я должен был отдать их еще на прошлой неделе.

      – И что, проценты набежали? – спросил я, позволив себе открыть рот. Леха молча задрал рубашку. На его ребрах красовались жутковатые багрово-синие полосы. Я присвистнул.

      – Чем это тебя?

      – Прутом железным, – скривился Леха. – Они люди серьезные. Я по глупости надеялся, что пронесет, да видно не судьба!

      – Знать, планида тебе такая выпала, – усмехнулся я. – Говорил я тебе, не лезь к картам, если играть не умеешь, так ведь ты умного человека не слушаешь!

      – Да я сам себе слово дал, что завяжу. Вот только с долгами рассчитаюсь и амба!

      Леша замолчал, усиленно разглядывая потолок. Нет, сил моих терпеть это больше нет!

      – Так от меня тебе что надо? – не выдержал я. Леха только этого и ждал.

      – Севочка, поехали со мной на «стрелку». Боюсь я, что они меня там же и закопают. А с тобой мне не страшно ехать.

      Я позволил себе возмутиться.

      А в честь какого пуркуа я поеду с тобой? Чтобы и меня рядом закопали? Забудь об этом!

      – Ну, Севка… Ты же крутой…

      – Нет!

      – Не любишь ты меня, Сева!

      – Нельзя сделать так, чтобы все тебя любили, – наставительно произнес я, – но можно, чтобы все имели. И не мысли, и не думай! Никуда я не поеду!

      – Ну, Пулечка, ну, пожалуйста… Я в глубокой жопе!

      О, я не вынесу! В припадке умственного затмения я выболтал Леше, что в армии у меня было погоняло «Пуля». Леше это страшно понравилось. Теперь, если ему требовалось что-нибудь выпросить у меня, иначе чем «Пуля» он ко мне не обращался. Напоминания о службе были мне в тягость, я готов был на что угодно, только бы забыть об этом, но стараниями Леши я снова и снова возвращался в этот кошмар.

      – Жопа, это не орган, а состояние души, назидательно произнес я, стиснув зубы. – Ладно, съезжу, посмотрю. Но учти, это в последний раз… – Тут я поймал себя на мысли, что последний был в прошлый раз. – Только учти: делать будешь все, как я говорю.

      Леха, повизгивая, соскочил с места. Теперь он напоминал обожравшегося сенбернара, который сносит все вокруг.

      – Пулечка, что мне для тебя сделать? – заорал он, сделав попытку припасть к моим ногам и облизать пятки.

      – Проваливай, и дай мне выспаться, – невежливо ответил я. – Во сколько «стрелка»?

      – В девять. А ты точно будешь?

      – Зуб даю. Я зайду за тобой в семь.

      Леха с тоской посмотрел на недоеденный бутерброд. Я сунул остатки ему в руку и подтолкнул к дверям. Даже после кофе спать хотелось зверски. Вернувшись к себе в комнату, я бухнулся поверх покрывала. Веки тяжелели, но сна не было. Мысли и воспоминания роем вертелись у меня в голове. Не могу сказать, что все они были приятными…

* * *

      Зима девяносто пятого в Подмосковье выдалась на редкость слякотная. Под Новый год пошел дождь. А через несколько дней ударили крепкие морозы.

      В