Пуля. Георгий Ланской

нышко… И тут раздался звонок в дверь.

      Дело в том, что я Веб-дизайнер с ненормированным рабочим днем. Работаю я на дому, иногда ночью, закрывшись в своей комнате, чтобы не беспокоить спящую семью. Перед этим злополучным утром (точнее, днем), у меня был срочный заказ. Один из моих клиентов заказал мне оформить новый сайт знакомств. Все бы ничего, но клиент решил окрасить Интернет-страницу в пламенные тона, чего я признаться не люблю. Красный раздражает глаза, желтый взбадривает так, что потом не заснешь, а зеленый мне просто действует на нервы. Я предпочитаю тона холодные и спокойные, под тихую музыку, лучше классическую. Красные тона требуют рока, «Арии» или «Кренберис». А после такой музыки расслабиться удается с трудом, *тем более что за работой я пью много кофе.

      Работу я закончил в шесть утра. В шесть двадцать я отправил адрес демонстрационной версии новоиспеченного сайта на электронный почтовый ящик заказчика. В шесть тридцать я стоял под горячим душем. В шесть сорок пять я спал каменным сном…

      Сквозь сон я услышал звонок. Каждый раз я стискивал зубы и давал себе слово, что выкину его на помойку и приобрету новый, с более мелодичными и тихими звуками. Что-нибудь вроде канареечной трели. Наш дверной звонок напоминает вой противовоздушной сирены, готовой поднять мертвого и бросить его на танки с гранатой в руке. Гранаты у меня не было, о чем я искренне в тот момент сожалел. Мелькнула смутная надежда, что человек за дверью подумает, что в доме никого нет и спокойно удалиться. Как бы не так! Человек может и подумал бы, но моя младшая сестра, так не вовремя вернувшаяся из школы, подошла к дверям и задала любимый вопрос галчонка Хватайки из мультфильма «Трое из Простоквашино»: «Кто там?».

      Конечно, это был не почтальон Печкин. Услышав знакомый глухой басок, я тихо простонал: меня посетил Леша.

      Леха был идиотом. Таким его родила мама, а может, и жизнь так скрутила. Мы прежде жили в одном дворе и вместе копались в песочке. Потом родители Лехи стали важными шишками в городской, а затем и районной администрации и получили новую квартиру в центре города. Это произошло уже в моем сознательном возрасте, и я втайне надеялся, что Леха больше не будет к нам приходить. Как же! Алексей стал бывать у нас еще чаще, чем когда мы жили через стенку. Иногда он ночевал у нас, не всегда спрашивая разрешения. Мы терпели, загадочно улыбаясь, мысленно желая Леше провалиться. Однако он упорно не желал проваливаться, и все чаще приходи к нам домой с неизменной глупой улыбкой на толстом лоснящемся лице.

      Каждый раз, когда Леха вваливался ко мне в комнату, создавалось ощущение, что в дом нагрянул ОМОН, и с криками: «Все на пол!» вышибает двери. Так было и на этот раз. Леха влетел в комнату и бухнулся ко мне на постель, упуская из виду, что его рост и вес сильно смахивает на параметры гиппопотама. Однако я был приучен к его штучкам и успел вовремя подогнуть ноги, тем самым, избежав возможности остаться полным инвалидом. Кровать негодующе заскрипела.

      – Подъем! – заорал Леха мне в ухо. В ответ немедленно раздался стук в стенку. Теперь в бывшей квартире Алексея жила жутко нервная старушка. Я глухо простонал и сунул голову под подушку.

      – Ты чего, дрыхнешь до сих пор? На дворе уже белый день! – гаркнул Леха, стаскивая с меня одеяло. Я раздраженно заскрипел зубами и поднялся.

      – Я – существо богемное, во сколько встал, во столько и утро, – процедил я сквозь зубы, одеваясь. Носки отсутствовали. Наверное, я забыл их в ванной. Леха захихикал, вызвав у меня дикое желание придушить его подушкой.

      – Что у вас на обед? – поинтересовался он, потягиваясь словно большой и толстый тюлень. Я согнал его с кровати и принялся застилать ее.

      – Овсянка, сэр, – буркнул я. Леха скривился.

      – Опять? Я ее терпеть не могу!

      Об этом мне было давно известно. Леха не любит каши, не любит йогурты и овощи, предпочитая мясные и макаронные блюда. Я же по утрам практически не завтракаю, ем все подряд и не привередничаю.

      Мы вышли на кухню. Леха немедленно полез в холодильник и вытащил из него крохотный кусочек колбасы, который по неосмотрительности не доела сестра. Такого слонопотама, каким являлся Алексей, убить подобной порцией было невозможно. Однако в холодильнике было пусто. Точнее, не так пусто, просто продукты, имевшиеся в нем, для нежного желудка гиппопотамообразных не очень подходили. Я насыпал себе в чашечку творога, залил его сметаной, посыпал сахаром и начал есть. Леха с отвращением смотрел мне в рот.

      – Как ты можешь это есть? – недовольно спросил он, с тоской глядя на свой жалкий бутерброд. Я с удовольствием зачерпнул творог из чашки и продемонстрировал Алексею, как я это делаю.

      – Будешь жрать эту дрянь – навсегда останешься коротышкой, – поучительно произнес он.

      – А если я буду жрать так, как ты – стану таким же жиртрестом, – парировал я. Намеков на свой кабаний вес Леша не переносит, о чем я прекрасно знаю, как и он знает, что мне это известно. В отличие от Алексея, у меня рост сто семьдесят сантиметров, вес шестьдесят килограмм. Из приятеля можно легко выкроить троих меня. Леха вздохнул, отхлебнул кофе и покосился на меня. Я смиренно ждал, надеясь, что пронесет. Когда на лице Алексея