Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат. Вера Камша

замолвит за него словечко Торстен… А вот господин адмирал – уже наше дело. Меня ж не просто так выкинули, а списали с пенсионом. Капитан постарался, Пауль Бюнц… Сразу не вышло, завернули в столичных канцеляриях, так он через братца своего, а тот – к адмиралу цур зее… В общем, сударь, не сомневайтесь, за Ледяного я – хоть и красивый он, этот ваш городишко, – все тут на рога поставлю… Точно говорю!

      – А тебе в городе драться приходилось? Не у кабака, а всерьез?

      – Ну, драться-то дело нехитрое, тут другое, сударь… Вы ж небось тоже понимаете. Как подкрасться, как уйти… Люди опять же. На палубе либо свои, либо чужие, а тут ведь народ будет, зеваки всякие. Мы ж не кошки марикьярские, чтоб всех подряд…

      Все дальше от реки, все больше народу на улицах, день идет к концу, горожане от дневных трудов переходят к вечерним радостям, у кого какие есть. Чаще попадаются шумные компании, больше крика, гомона, брани… И чего делят? Вот уж точно: в Липовом парке рычат, на Суконной – кусаются. С таким регентом вечером не знаешь, с чем утром проснешься, а неизвестности никто не любит, вот и дергаются.

      – Время не раннее, сударь.

      – Что?

      – Говорю, перекусить бы, а то к вечеру трактирщики восемь шкур драть начнут.

      – Забудь. Не про «перекусить», про деньги. Сделаем кружок – и на Пивную. Перехватим свиных колбасок. Смотри внимательно, если решат… устроить все на Ратушной, этот перекресток не объехать.

      – Понял. Щелка-то эта куда ведет?

      – Не «щелка», а Собачья Щель, переулок такой. Ведет к Пивной, а Пивная – к ратуше. Там дома прежних отцов города, им лет по триста… Людвиг Гордый поклялся их не трогать, вот и не трогают.

      – А знаете, сударь, местечко-то славное. У нас может кое-что получиться… Ребята подъедут крепкие, с ними – выйдет. Точно говорю. Давайте-ка еще разок прошвырнемся вот до того «утюга»… А потом уж по колбаскам!

      Колбаски… Что-то в них есть, в этих колбасках. В Зюссеколь он их так и не попробовал… Зюссеколь, Рихард с Максимилианом, капитан Роткопф… Вряд ли их задержали в столице, не было нужды. Сняли показания и выставили назад, в армию. Теперь эти показания сгорели, но такие свидетели Фридриху без надобности, а вот Бруно знает о покушении из первых рук и преспокойно воюет. Суд над оружейником принца не касается!

      – Сударь, что такое?

      – Вспомнилось тут… про колбаски. Так чем тебе нравится этот переулок, боцманмат?

      – Своей шириной, сударь, и крышами.

      Глава 8

      Гаунау. Таркшайде. ТАЛИГ. Оллария

      400 год К.С. 24-й день Летних Скал

      1

      Надевая коричневое с золотом, Хайнрих, может, и собирался походить на медведя, но походил на роскошный осенний дуб. Такие Лионель видел у алатской границы и еще, пожалуй, не доезжая Кольца Эрнани со стороны Придды.

      – Не знаю, чем думали ваши предки, выбирая себе герб! – поморщился «дуб», в свою очередь тщательно осмотрев Проэмперадора Севера. – Олень… Фи! Дичь… Вы в Таркшайде больший гость, чем я. Прошу садиться.

      – Лучше не соответствовать