Грань бездны. Роман Глушков

ввязаться и почему мы рассчитываем на милосердие его сеньора. После чего попросил передать ему наши глубочайшие извинения и заверение, что отныне я и мой экипаж находимся всецело в его распоряжении.

      Посыльный молча выслушал наши оправдания, затем так же молча развернул коня и поскакал обратно. Я утер со лба пот и облегченно выдохнул. Нас не расстреляли из пистолетов и дали высказаться. Добрый знак, и лично меня такое начало переговоров вполне устраивало.

      Пока я открещивался от злодеяний Убби и рассыпался в извинениях, дон Балтазар стряхнул со шляпы пыль, обмел щеткой доспехи и умылся из горлышка подставленной ординарцем фляги. И когда вернувшийся парламентер приступил к докладу, команданте слушал его, вытирая платком лицо, шею и руки. Потом он взялся молча сверлить нас своим суровым взором и через полминуты отправил к нам офицера с новым распоряжением.

      – Опустите трап! – приказал тот, осаживая коня у колеса бронеката. – И готовьтесь принять на борт полномочного посланника королевы Юга, первого кавалера ордена Закона и Порядка, дона Балтазара Риего-и-Ордаса!

      – Почтем за великую честь! – раскланялся я и поспешил к управляющей трапом лебедке.

      Первыми на «Гольфстрим» поднялись не команданте с офицерами, а десять спешившихся гвардейцев. Все – с обнаженными шпагами и взведенными пистолетами в руках. Мы выстроились перед трапом для встречи высокого гостя, но нам было велено отступить и встать у борта, подальше от орудий и лицом к солнцу, дабы оно слепило нам глаза.

      Кабальеро шустро обежали палубу, заглянули в рубку и моторный отсек, где был посажен на цепь Физз, осмотрели запертый вход в тюрьму Сандаварга, а также сунули носы во все подозрительные ящики и ниши, не поленившись залезть даже на марсовую площадку. Баллестирады были сразу же разряжены, а братья Ярнклот и Ярнскид убраны в контейнер с запчастями. Вряд ли, конечно, инспектора всерьез опасались, что я или Гуго бросимся на дона Балтазара с пудовым кистенем. Но мнительные кабальеро все равно решили оградить нас от такого искушения.

      Да, недолго довелось мне снова похозяйничать на «Гольфстриме». И хоть взошедший на него важный гость пока не проронил ни слова, он вел себя так, словно это мы были здесь гостями, причем незваными. Командующий инспекторами капрал наказал нам, чтобы при встрече с доном Риего-и-Ордасом мы стояли смирно и помалкивали, пока он сам к нам не обратится. А когда обратится – не юлили и отвечали только по существу. Что, в общем-то, я намеревался делать и без подсказки. Обманывать кавалера ордена Закона и Порядка у меня и в мыслях не было.

      Дон Балтазар был еще отнюдь не стар, и на глаз я бы дал ему не больше пятидесяти. Однако, в отличие от его ровесника Гуго, это были именно те «пятьдесят», какие хотел бы пожелать себе каждый не утративший любви к жизни мужчина. Чуток полноватый, но осанистый, крепко сбитый и полный сил команданте смотрел на нас так, что у меня невольно возник вопрос: зачем человеку с таким стальным и пронизывающим насквозь