Клязьма и Укатанагон. Юрий Лавут-Хуторянский

уже в душе.

      – С программами все хорошо, Танюш, сорок процентов украли твои министры со товарищи, еще сорок – твои губернаторы за други своя.

      – Правильно, потому что ничего другого не получается. Пробовали – не получается. Целее будут в личных карманчиках. Может, ты все же закроешь дверь?

      Павел вошел и смотрел, как она раздевается. Она повернулась спиной.

      – Да нет, Паша, с другой стороны закрой.

      – А я хочу с этой. Хочу смотреть на свою любимую жену, как в Сокольниках, и ответить ей насчет «ничего не получается». Может получиться, Тат, если честно продать земли, леса, заводы, месторождения и всяческие права, чтоб у государства вообще ничего не осталось, ничего. Только управление и налоги.

      – Отличная идея. Старая, обанкротившаяся, но отличная. Кто будет покупать? Иностранцы? А кто будет честно продавать? Давай японцев попросим: продайте честно? А кто будет честно управлять? Немцы? Народ не даст, тут же сплотится. У нас опять будет бандитизм и власть денег, дай мне, пожалуйста, шапочку, она в шкафу.

      – Да, как везде, это нужно перетерпеть, все страны так шли.

      – А многомиллионный народ России, Паш, не хочет терпеть. Не придуманный какой-то свободолюбивый, думающий об эффективности, а реальный такой богоносец-броненосец: злой, глупый, покорный и шебутной, какой он есть, вот он не хочет распределения, не хочет продажи, приватизации, называй как хочешь, он упорно хочет, чтоб это было общее и ничье. Он за борт лучше бросит в набежавшую волну, понимаешь? Он хочет отобрать все назад, если кто не заработал, а если кто-то вдруг сам да вдруг честно заработал, то тоже отобрать, он все у всех хочет отобрать. И не хочет он никакого эффективного собственника для своих национальных богатств. Понимаешь? Не хочет. Он хочет сам валяться на этих полях и гулять с веселой компанией в этих лесах, хоть и без порток. Ельцин попытался раздать, и результат – народная зависть и ненависть. Поэтому приватизация идет тайным образом, хитростью растекаются подземные реченьки богатства, незаметно и в тишине. По своим! А к чужим они не текут, не могут они в России так течь, у нас и реки-то текут в никуда и без пользы, в Северный Ледовитый океан. Коррупция, распил бюджета и уголовное преступление – по сути, единственно возможное распределение народных богатств между теми, кто сможет с ними когда-нибудь хоть как-то управляться. Или передать наследникам. Или продать. К своему, конечно, хищному благу прежде всего. Но хищники, навозные жуки и червяки успешно справляются с любой проблемой – так говорит нам эволюция. А в России больше и не из кого делать буржуев, кроме как из жуков и червяков. Так что пусть воруют. Пусть поскорей все разворуют.

      Он стал расстегивать рубашку:

      – Это твоя философия, не буду критиковать, она тебе нужна для карьеры. На самом деле все просто: каков поп, таков и приход.

      – Паша, взгляни трезво, ну, голубчик, прошу тебя, со стороны и объективно. У него и его друзей в распоряжении имущества не на миллиарды, а на триллионы долларов. Вокруг миллиардеры, а он что, должен оставаться на государственной зарплате, то есть нищим,