Мастер искажений. Ярослав Васильев

пеленой, в ярости девушка схватила бутылку и двинула обидчика по голове…

      Салим со злорадной ухмылкой развалился в кресле в своем кабинете и торжествующе смотрел на замершую перед ним девушку.

      – Ну-с, моя дорогая. И что у нас? Напала на ни в чем не повинного клиента, нанесла ему тяжкие телесные повреждения. Плюс ущерб заведению. Его приятели отозвали платеж. А твоих сбережений даже не хватит заплатить пострадавшему. Они уже списаны, но этого мало.

      Лена вскочила, сжав кулаки.

      – Да как вы смеете!

      – Не шуми, цыпа. Смею. Ты еще на социальной адаптации. Я плачу за тебя, но все сверх прожиточного минимума будет списано теперь в погашение долгов.

      – Сволочь, – сквозь зубы прошипела девушка. Села обратно и заставила себя медленно дышать, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.

      – Ничего подобного, – с укоризной ответил Салим, – это всего лишь бизнес, я не могу терпеть убытки.

      – Короче. Хватит клепать мне мозги и говори, чего хочешь.

      – Клепать? Мозги? Интересное выражение, стоит запомнить, – искренне удивился Салим. Его взгляд захолодел, голос покрылся изморозью. – Ты обидела очень нужных людей и платить будешь до конца жизни. Забудь про всякие сертификаты. Особенно если будет привод в полицию за немотивированную агрессию. Адаптацию с тебя после этого снимет только медкомиссия. Или отработаешь. Симпатичное лицо и фигурка. Дальше объяснять? Или, как умная девочка, уже поняла? Можешь за аристократку сойти, к слову, как раз твой типаж, особенно волосы. Деньги лопатой грести будешь.

      – Ах ты… – Лена задохнулась. – Ты с самого начала так и хотел!

      Салим молча осклабился.

      – Да я лучше сдохну!

      – Не выйдет, – с деланой грустью ответил Салим. – Тебе в полиции наденут ошейник. Он не только станет за тобой следить, но и не даст совершить самоубийство. Раз не хочешь по-хорошему, вызываю полицию. Но мое предложение еще в силе.

      Лене хватило гордости плюнуть Салиму на стол, а потом не издать ни звука, пока приехавший наряд из четырех фламинов грубо ткнул девушку лицом в пол, неприятно на грани боли сковал руки наручниками, а в мобиле специально посадил так, чтобы за время пути до участка тело затекло и свело судорогой. Не сопротивлялась она и пока ей перед визитом к следователю застегивали на шее алую ленту ошейника-ограничителя. Хотя дежурный полицейский при этом как бы невзначай лапал девушку, а второй стоял рядом и ждал повода ударить электрошокером.

      Вспоминая рассказы младшего брата, которого родители несколько раз вытаскивали из отделения за хулиганство, Лена думала, что ни следователи, ни полиция тоже не поменялись за сотни лет. Обшарпанные стены, пыльные и тоскливые запахи, видавший виды стол и сейф в углу. Хозяин кабинета, молодой и ретивый фламин, гордо сверкая позолоченными рожками, зачитывал сидевшей по другую сторону стола усталой девушке одну за другой статьи уголовного кодекса. Грозил карами и призывал покаяться. Дескать, чистосердечное признание смягчит приговор. Лена вяло кивала, думая о том,