Ненавистная пара. Галина Валентиновна Чередий

Чихать мне на это, но разговор поддержать вокруг ее персоны нужно.

      – Нет. Ни я его, ни он меня, – легко отмахнулась девушка, а мне вроде как и вдохнулось легче.

      – Так зачем же он тебе вообще сдался? Неужели ты с таким, как он, свою жизнь видишь?

      Летэ помрачнела, опустила голову, уходя в свои мысли, посидела так с минуту. Резко вдохнула, вскидываясь, словно что-то готово было сорваться с ее губ, что-то такое, что заставило ее на миг стать той, уже проглядывающей за маской равнодушного смирения загадочной девушкой, но она явно одернула себя, потухая, и я не выдержал:

      – Скажи мне, Летэ! – Понятия не имею, отчего так захотелось узнать, что в ее голове.

      – Вы…

      – Ты.

      – Ты сочтешь меня чокнутой, – пролепетала она, опять краснея.

      – Только не я! – Шагнув ближе, сел перед ней на корточки, заглядывая в глаза с видом восхищенного и готового внимать любой бабской херне придурка. – Посмотри на меня, ты можешь мне верить!

      Можешь, можешь. Иначе как я тебя поимею во всех смыслах?

      – Мне постоянно кажется… ну, что вот это все будто не моя жизнь. – Она посмотрела неожиданно прямо, отчего за ребрами неприятно кольнуло. – Не знаю, как и объяснить-то. Ну как если бы все вокруг меня какое-то неправильное, ненастоящее, что некоторые люди… они не те, кем кажутся, и все это… работа изо дня в день, каждое мое движение… они бесполезны, что ли. Чтобы я ни делала, это словно все не то… Ерунда какая-то в общем. – Зажмурив глаза, она замотала головой, отчего из косы высвободилась яркая прядь, и я без единой мысли потянулся ее поправить.

      – Не ерунда, говори все, Пушистик! – Ты ведь даже не представляешь, насколько права, и твоя интуиция тебя не обманывает, в отличие от меня. Это не твоя жизнь, не твоя работа, а все люди, что тебя шпыняют, не имеют значения, скоро ты над ними возвысишься, и в следующий раз они станут почтительно гнуть перед тобой спину, если вам еще суждено встретиться или если они в принципе люди. Потому что в ином случае ты будешь той, кто вынесет им смертный приговор.

      – Пушистик? – одними губами произнесла Летэ, цепенея, когда я повел пальцами по ее щеке.

      – Да, такая прекрасная, такая нежная. – Зараза! Что там еще несут в таких случаях? – С первого взгляда в сердце мне запала.

      – Я? – Как бы у нее глазищи эти голубые из орбит не выскочили.

      – Ты, Летэ, ты! Ты у меня здесь теперь! – Схватив ее ладонь, прижал к своей груди, а мой зверь почему-то изумился, сначала отшатываясь, но потом сдуру рванулся навстречу. Цыц, скотина, не она это, просто забава все! Размечтался! – Станешь моей, Пушистик?

      – Как – твоей? – Она уже и не дышала.

      – Уезжай со мной прямо сейчас. Уже завтра к вечеру будем в Камьюсе, а там и до моей вотчины день пути.

      – Но… – А ну не смей задумываться и срываться с крючка, курица полупьяная!

      – Я не для позора тебя зову! Женой моей будешь! – И пока рот раскрыла возразить, потянул на себя, одаривая самым первым в ее жизни поцелуем. Работал языком и губами на славу, так,