Кочевая кровь. Геннадий Сорокин

Айдар, – обратился я к операм, – сейчас в две руки возьмите с них объяснения и отпускайте студентов по домам. Если за ними приедут родители, с них тоже возьмите коротенькие объяснения.

      – Что теперь с нами будет? – спросил тезка.

      – В юридическом плане или в житейском? С нашей стороны можете ничего не опасаться. Мы вынесем постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Я лично в ваших действиях состава преступления не вижу. Грибанов, как ни крути, умер от врожденного заболевания. Спиртное вы ему насильно не вливали, так что в своей смерти он сам виноват. А вот в житейском плане – тут я вам ничего не скажу. Вы повели себя во всех отношениях трусливо. Вы же не знали и не могли знать, что никакая «Скорая помощь» Грибанову не поможет. Он валялся в агонии у вас под ногами, а вы только о своей безопасности думали. Что мне вам сказать? По нашим законам за трусость не судят, а остальное – не в моей компетенции.

      Я вышел в коридор.

      – Айдар, приедет Клементьев, будет спрашивать про дочку, ничего ему не говори. Выдержишь натиск?

      – Андрей, я же нерусский, бараном прикинусь, на Ваньку все стрелки переведу.

      – Отлично, так и поступим. Света! – позвал я.

      В дальнем конце коридора с лавочки поднялась одетая в ветровку девушка.

      – Света, пошли поговорим.

      Пока время есть.

      Глава 8. Отец и дочь

      Впервые я увидел дочь Геннадия Александровича осенью 1983 года, когда останавливался переночевать у него дома[2]. Светлана тогда была худенькой угловатой девочкой, погруженной в свои подростковые проблемы: родители ее не понимали, у парней-сверстников она успехом не пользовалась. Мне, естественно, о парнях Света ничего не рассказывала, но я-то видел, как она старается произвести на меня впечатление.

      Во второй мой приезд мы со Светой сидели на кухне вдвоем, и я, воспользовавшись моментом, хлопнул ее по упругой попе, чтобы она не мнила себя секс-символом местного разлива. Это был единственный раз, когда я дотронулся до Светы, и единственный раз, когда мы достаточно откровенно поговорили на личные темы. Все остальные наши встречи были мимолетными и в присутствии ее родителей.

      Как девушку, с которой можно завязать интимные отношения, я Светлану никогда не рассматривал. Для меня она с самого начала была дочерью моего бывшего начальника, и никем более. Интересно, конечно, было наблюдать, как она крутится передо мной, но я не обольщался. Приди вместо меня в гости к Клементьевым любой другой молодой мужчина – Света точно так же дефилировала бы перед ним в обтягивающем халате.

      Я не видел Свету около года. За прошедшее время она похорошела. Юношеские прыщи больше не донимали ее, тонкие ножки перестали походить на ходули, приставленные к миниатюрной фигурке. Я бы сказал, что Клементьева за время учебы в институте поправилась на размер и приятно округлилась в нужных местах. Длинные волосы она обесцветила, стала пользоваться яркой косметикой. На мой взгляд, количество румян и теней, нанесенных на ее личико, было избыточным, но тут ничего

2

Подробнее о семье Клементьевых – в книге «Лагерь обреченных».