Проклятое золото. Александр Александрович Масалов

пообещал Владимир, уже решив, что не придет.

      – А о крещении подумай. Может, твои проблемы из-за этого. Ты сейчас как бы спорная территория. Бог тебя – свое творение – не забывает конечно же. Но чтобы выстоять и победить, нужно осознанно сделать выбор…

      – Гм… – Владимир заинтересовался. – Простите, батюшка… А чем вы занимались до того, как приняли сан?

      – Кровь проливал. Сперва в Афгане, потом – в Приднестровье и в Чечне…

      И тут – весьма некстати – появился Колька со свечами в руках:

      – Батюшка, а за здравие куда ставить? Туда? – указал в угол, там под иконой стоял низкий столик со свечами.

      – Туда, туда… – Священник повернулся к Владимиру: – Не буду мешать вам общаться с Ним… Заходи.

      – Обязательно, – повторил Владимир, сжимая в руке свечку, которую сунул приятель.

      Подошли к столику. Его поверхность состояла из небольших – с монету – бронзовых чашечек под свечи. Колька, наклонив свою свечу, зажег ее от ближайшего язычка пламени. Воткнул в столешницу и умело перекрестился. Глаза при этом стали точь-в-точь как у пресловутой овцы, вернувшейся в стадо.

      Надо же, подумал Владимир. А ведь он верующий – этот мелкий жулик, воришка и брехло!..

      Чуть помедлил и поднес к горящему огоньку свою свечу – фитильком вперед.

* * *

      Лесок закончился. По обе стороны от грунтовки потянулись дома с подворьями. Самые обычные дома – кирпичные или саманные, с квадратными фасадами, с черепичными или соломенными крышами. Колька на ходу полез в карман, пересчитал деньги. Лицо осветилось.

      – А ведь на водку и колбасу хватит! Не все сожрал музей!.. Ты как?

      – Никак, – ответил Владимир. – Спать хочу.

      – Да ладно! Посидим, отметим боевое крещение…

      – В другой раз как-нибудь, – сказал Владимир. – Я что-то устал, как собака. До свидания!

      Колька внимательно посмотрел на него, пожал плечами:

      – Ну, бывай, Вован…

      Оставшись один, Владимир кое-как добрел до центра, где находилось здание поселковой администрации, со времен советской власти не знавшее даже косметического ремонта. Белые кирпичи потемнели, стали грязно-серыми. Пара окон на первом этаже заколочена фанерными листами. Из четырех скамеек, стоящих на аллее перед входом, уцелела только одна. От других остались металлические ножки, торчащие из асфальта.

      Владимир плюхнулся на скамейку. Достал зажигалку и глянул под ноги, выискивая окурок подлиннее. Черт, ни одного приличного бычка! Одни фильтры.

      – Спичек не найдется? – произнес кто-то совсем рядом.

      – Нет.

      – Тогда спрячь зажигалку, жмот!

      Напротив скамейки стоял мужчина лет пятидесяти, коренастый, с красным обветренным лицом. Одет в застиранные джинсы. Цветастая рубаха на животе завязана узлом. Клинт Иствуд местного розлива. Только широкополой шляпы не хватает да пары кольтов на поясе.

      – Так вам прикурить или в зубах поковыряться? – спросил Владимир, продолжая держать зажигалку в руках.

      – Прикурить.

      – Пожалуйста!

      Когда мужчина возвращал зажигалку, Владимир поинтересовался