Тридевятое царство. Нашествие. Денис Новожилов

тот птенец.

      – И куда же он упорхнул?

      – На волю, – улыбнулся архипастырь, – а раз птенец упорхнул, значит, еще не конец.

      Владыка вдруг нахмурился и стал серьезен.

      – Ты на меня больше время не трать. У тебя теперь задача трудная: спасай то, что осталось, собирай на корабли всё: казну, людей, творения искусства. Спасай все что можешь. Беги.

      – Куда? В Царьград?

      – Нет, про великий город я другой сон видел, туда не ходи. На Русь плывите, вот куда.

      – Там же язычники, – опешил флотоводец, – чем они лучше степняков?

      – Говорю тебе, на Русь беги, там наше будущее, только там, и нигде более. Собирай все что можно – и туда. Вот тебе мое на то благословение.

      – А вы, владыка, как же вы?

      – Я свое пожил, стар я уже бежать. Тут помру, тут место хорошее, намоленное. А вы бегите. Вот тебе печать моя: если кто супротив будет выступать, ты ему печать покажи. Ты теперь главный.

      Разговаривать дальше архипастырь отказался, он буквально выгнал флотоводца из кельи, вернувшись затем к своей молитве.

      У лестницы нового хозяина рушащегося государства дожидались только трое моряков. Флотоводец даже опешил поначалу.

      – А где остальные?

      – Остальные… – старший из оставшихся моряков замялся, – они как бы ушли.

      – Что значит «как бы ушли»? Здесь флот, а не посиделки на лавочке. Тут нельзя «как бы уйти», тут можно дезертировать.

      – Они семьи свои возьмут и вернутся, – пробасил чернобородый здоровяк.

      – И наши тоже возьмут, – добавил третий, – а мы остались за них службу выполнять. Так что не надо их наказывать, не к добру это будет.

      Флотоводец неожиданно для себя осознал, что он один против трех крепких мужиков, каждый из которых, как бы невзначай, положил руку на эфес моряцкой сабли. И дисциплина, которая всегда держалась на осознании неотвратимости наказания, сейчас может дать слабину. А ведь это были вовсе не разбойники и не враги. Это хорошие люди, верные моряки из его команды, но если дать хорошим людям приказ бросить на растерзание врагу свои семьи – кто знает, на что они решатся…

      – Ладно, потом разберемся, – сдал назад флотоводец, – свои семьи не бросим.

      Матросы выдохнули с облегчением. По правилам, брать на боевой корабль посторонних было запрещено, но какие теперь правила…

      По дороге к порту их уже ждали. Человек двадцать в доспехах городских стражников; даже сам Феофан, командир городской стражи, вышел встречать. Соловей Будимирович почему-то почувствовал себя некомфортно, имея с собой всего трех моряков. Хотя даже того десятка, что был изначально, вряд ли бы хватило, случись какая-нибудь стычка со стражниками. Все же у тех и кольчуги и щиты, а у моряков только абордажные сабли. В кольчугах на флоте не ходят: упадешь в воду – не выплывешь.

      – Раз вернулся, теперь не взыщи, – улыбнулся главный стражник и нехорошо улыбнулся.

      – Не понял… – Флотоводец встал чуть поодаль; на