Убийство в духе Хичкока. Александр Ольбик

патронов?

      К ним подошли. В отсветах далекого фонаря и покрытых инеем деревьев, хорошо было видно лицо мужчины. На вид это был еще молодой, с темными усиками парень – коренастый, в кожаной кепке, с зажатой в руке перчаткой. И в обыкновенной, из плащевки, куртке. Но Борьке показалось, что вторая рука парня, которую тот держал в кармане, как-то нехорошо бугрится, словно сжимает рукоять пистолета.

      Девица, словно приклеенная, вплотную прижалась к попутчику и, судя по раскрасневшимся щекам и сбившемуся дыханию, была сильно возбуждена.

      – Это они, – сказала она. – Вот этот сосунок, – взгляд на Тубика, – грозился меня оттрахать…

      – А, может, он уже передумал? – спросил парень в кепке и сделал шаг навстречу подросткам. Даже, скорее, в сторону Борьки.

      Замах был почти неуловимый и, возможно, нокаутирующий, однако убедиться в этом никому не пришлось. Так же неуловимо, по змеиному тихо и молниеносно, навстречу кулаку с зажатой в нем связкой ключей, устремился нож. Он напоминал крутанувшуюся в воде блесну – клинок свободно прошил куртку, немного задержался в брюшном прессе и с хрустом проскочил в область двенадцатиперстной кишки. Борька успел вытащить финку и еще раз пырнуть парня в живот. А тот, еще не понимая, что все уже свершилось, продолжал по инерции наступать на Борьку. Тубик пятился, уперся спиной в металлическое ограждение, и не отрывая глаз, смотрел на нож, с жала которого стекали на снег темные капли. Он ощутил что-то лишнее – липко-теплое сползло с рукоятки и облепило худое запястье.

      – Рвем! – словно через подушку он услышал голос Саньки. – Кажется, ты его достал.

      Девица, прижав вязаную варежку к губам, готовилась к крику. Она начала поднимать своего попутчика, но он был неподъемный, словно вылитый из бронзы.

      Они бежали, шумно захватывая в себя морозный воздух. Страх и одышка сковывали их движения и они перешли на быстрый шаг.

      – Убери финяру! – крикнул Санька и вытер рукавом свисающую с носа каплю. – Ты, кажется, достал его до печенки…

      Мороз уже сгустил то, что было на финке. Борька, пораженный словами дружка, взглянул на нож и отбросил его в наметанный у дороги сугроб.

      – Он, падла, хотел меня нокаутировать, но я успел первым, – оправдывался Тубик. – Я больше чем уверен, что он не сдохнет, на нем было много надето всякого говна.

      Санька подбодрил:

      – А если и сдохнет… Сам полез, мы оборонялись. Может, зайдем к Руслану, посмотрим видик?

      – У него надо разуваться, а у меня носки… не снимая можно постричь ногти. Давай лучше завалим в церковь, к Ёське…

      Ёська или Иосиф Каземирович – староста местной церкви. Завхоз: и воск достает, и певчих организует, и церковь отапливает и охраняет. А главное, ухаживает за церковными свиньями.

      Служба уже давно кончилась и дорожка, ведущая от калитки к церковному крыльцу, была тщательно подметена и посыпана желтым песком. Ёська его привозит с пляжа, в жестяной ванне, на саночках.

      Они обошли храм и увидели