Перестройка 2.0. Игорь Журавлев

в школе, в институте. Я раньше думал, что хочу такой жизни. Потом оказалось, что я не смог ей соответствовать.

      Нет, вы не подумайте, я вовсе не отношу себя к фанатам СССР. Упаси Бог! Мне было 28 лет, когда страна развалилась и, в отличие от некоторых представителей современной молодежи, прославляющей советскую империю, никогда ее даже не видев, я ту жизнь помню очень хорошо: сплошной дефицит всего и вся. Крах СССР, в том виде, в каком он пришел к началу 80-х годов двадцатого века, был, вероятно, неизбежен. Общие настроения того времени хорошо выразил Виктор Цой в одной из своих знаменитых песен: «Перемен, мы ждем перемен!». И мы действительно все ждали перемен. Мы все хотели, чтобы жизнь была как на Западе, хотя и видели эту жизнь только в кино. Но она казалось нам почти раем, мы все стремились к ней. Потому, собственно, СССР и распался – ни у кого не было желания сохранить его. Даже у тех, в чью обязанность эта охрана вменялось.

      Проблема в том, что тех перемен, которые обрушились на головы простого народа, не ждал никто. И никто не был к ним готов. Вот, если бы это как-то…, смягчить, что ли…, как-то по-другому всё чтобы прошло – вот это было бы здорово!

      Что же, зато понятно, что я хотел бы изменить.

      – Я вижу, вы определились, – донесся до меня голос моего знакомого незнакомца.

      – Да, – твердо ответил я, – я хотел бы изменить историю своей страны.

      – А конкретнее?

      – Конкретнее так, чтобы не было в нашей стране «лихих 90-х».

      – Сохранить СССР?

      – Нет. Нечего там уже было сохранять. Хотя, не знаю, как выйдет, но это точно не главное. Я хочу, чтобы Перестройка и переход к капитализму прошли в самом щадящем для народа режиме. Чтобы меньше было безработных, бездомных, нищих. Чтобы обнаглевшие чиновники и западные концессионеры не обворовывали государство, а если кто и становился богатым, то честно, а не на грабеже простых людей и не на распродаже народной собственности. Чтобы бандиты сидели по углам, боясь милиции, а не стали хозяевами жизни.

      Александр Валерьевич заразительно захохотал и долго смеялся, утирая выступившие слезы белым в тонкую голубую клетку платком. Отсмеявшись, он коротко сказал «Извините!» и надолго задумался. Я в это время успел доесть плов.

      – Да, не ожидал в образе опустившего бомжа встретить такого идеалиста! Простите, пожалуйста! Но, я смотрю, вы так и остались романтиком. Впрочем, странно было бы ждать от вас иного.

      Мой собеседник надолго задумался, откинувшись на спинку стула и глядя куда-то вдаль.

      – Что ж, это может получиться забавным, – наконец поднял он голову и посмотрел на меня, – Пожалуй, я даже предоставлю вам несколько дополнительных бонусов. Без них у вас точно ничего не выйдет, что совершенно понятно. Не может обычный человек в одиночку ничего изменить. Обладай он хоть какими знаниями – не может и всё! Будь он хоть супер героем – все бесполезно. А с моими бонусами – чем черт не шутит! К тому же, это и правда может выйти очень забавным! – еще раз хохотнул он.

      – О