Любить Дракона. Anastasia Streltsova

офис, в мгновение ока вернул серо-белесому пространству обычный вид.

      Таисия не могла прервать такое родное прикосновение, и мужчина, сморгнув наваждение, усилием воли разорвал рукопожатие.

      – Простите, – он кашлянул, – я немного не в себе…

      – Душу надо дома держать! – рявкнул нотариус. – Она у всех есть, но так дела не делаются!

      – Конечно, конечно, – сказал мужчина, – вероятнее всего, приду завтра, а сейчас отведу ее домой.

      – Как пожелаете, – уже смиренным тоном ответил нотариус и добавил: – А ты – уволена.

      Ровное глубокое дыхание Таисии стало почти осязаемым дуновением северного ветра.

      – Леонид, мы уходим… – выдула она слова свежим порывом.

      Паучок резво запихнул паутинку в крошечный дорожный чемодан, подаренный еще бабушкой на совершеннолетие, щелкнул золотыми замочками и ловко взобрался Таисии на плечо.

      Гордо вскинув голову, Таисия плыла километровыми шагами к дому. Ее нес северный ветер, и она оказалась на месте почти мгновенно.

      Душа мужчины начала скулить, ерзать, заглядывать в сердце. Сердце держалось из последних сил, но вскоре заполнилось гремучей смесью жгучего любовного перца и горючих слез. Мужчина, схватившись за грудь, побежал вверх по водосточной трубе к небу, опираясь на серые тяжелые тучи, рвал на себе рубашку. Потерял папку с документами. Блестящие ботинки свалились с ног и теперь бежали рядом с ним, стараясь не отставать. Северный ветер направлял этот странный молчаливый бег.

      Единственное желание охватило костюм и его душу – вновь почувствовать в своей руке крошечную тонкую ладошку, слегка влажную от волнения и с еле заметной мозолькой на большом пальце. Осязать волшебный запах ландышевых волос и обнимать крепче и крепче, любить и оберегать, кормить воздушным и петь у вечернего окна тихие песни старых каминов…

      Трезвый звонок мобильного телефона прогнал ветер, обрушив влечение. Ботинки с испуганным хлопком упали на землю, а мужчина в который очнулся. Солнце умерило пыл.

      Мужчина, страдальчески и глубоко вздохнув, выдохнул трепет души. Она сникла, подобралась, понурившись, залезла вглубь костюма и застыла.

      * * *

      Таисия, почувствовав, что ветер утих, вошла в квартиру. Рояль откликнулся ровным приветственным аккордом и, вздохнув в терцию, пропустил самые больные ноты, чтобы не усугублять чувства, не терзать рваные края от утерянного.

      – Как же так?.. – непонятно к кому обращаясь, спросила вслух Таисия и впервые без бега в музыкальный шабаш уснула рядом с теплым ковриком, не снимая ботинок, не выпив горячего чаю, не пожелав душе спокойной ночи.

      В темноте произошедшего блестели два круглых умных глаза маленькой мышки. Она волновалась и спешила по своим бесконечным мышиным делам. Но возвращалась вновь и вновь к свернутому калачику девичьего тела, понимая, что произошло что-то очень тяжелое и важное. Потом она принесла мохеровые, радужного цвета нитки с люрексом, когда-то где-то украденные,