Случай из практики. Осколки бури. Кира Измайлова

в Нижнем городе, торгуя собой за еду. Шуудэ – тех продают, конечно, не терять же деньги…

      – Эта недостойная подслушала наш разговор и успела сбежать к своим родителям, – недовольно сказал Итиш, перебирая свои листочки. – И дочку увела, ей три года всего.

      – А муж что же? – с интересом спросил еще один праздный слушатель.

      – Аташ, как узнал, пошел за ней.

      – Ну, не томи, что он с ней сделал?!

      – Ничего, – проворчал Итиш. – Не дошел, помер.

      – Как так? – поразился первый любопытствующий.

      – А так! Он же, – Итиш постучал себя по лбу, – решил, что Уташ ее деньгами соблазнил, он ведь и родился на полчаса раньше, и вырос красивее и умнее, и дела у него всегда шли лучше, и разбогател он раньше. Вот поэтому Аташ надел все лучшее, перстни самоцветные нацепил, цепь золотую – мол, гляди, чего ты лишилась, на кого променяла! И пошел… А уже темнело. Вот и весь рассказ… Нашли его поутру в канаве, раздетого до нитки…

      – И что дальше? – не удержался я.

      – Ничего. – Итиш помрачнел еще больше. – Уташ, как родной брат и наследник покойного, взял эту недостойную себе, мол, не пропадать же вдове. С дочерью, да. Наверно, она от него, поди разбери, они же с Аташем на лицо-то почти одинаковые были… И теперь Уташ стал вдвое богаче, чем был! До чего судьба несправедлива!

      Я невольно выдохнул от облегчения: конечно, в каждой стране свои нравы, но мне не хотелось услышать о том, как эту безымянную женщину, пускай она и изменила мужу, выгнали из дома в чем есть, а то и убили, иначе что люди скажут?…

      – Одна беда от этих расследований, – пожаловался Итиш и затолкал свои записки обратно под прилавок. – Такое узнаешь, что в глазах темнеет: ни за что бы не подумал, будто моя родня может такое отчудить! А про ковры я так ничего и не понял, Вейриш-шодан, поверишь ли? Хоть в самом деле иди на поклон к колдунье – пускай посмотрит, вдруг это был не едкий раствор, а порча какая-нибудь?

      – Так ведь она еще когда смотрела, – напомнил я, – окажись это колдовство, неужели бы она смолчала?

      – Да кто ее разберет… Сказала же – будет работать, только если я попрошу. А я не попросил, так зачем же ей говорить, увидела она что-нибудь или нет? Это выйдет, что она даром мне помогла, – выстроил логическую связку Итиш. – А задаром только птички поют. И то не всякие.

      Загадка испорченных ковров Итиша не давала покоя Фергии, я знал наверняка, но принципами она бы не поступилась, это точно.

      – Кстати, а ты не видел Фергию-шади? – попытался я сменить тему беседы. – Она мне нужна по делу.

      – А-а-а! – вскричал вдруг Итиш так, что я отшатнулся. – Ты же ничего не знаешь, шодан!

      – Чего я не знаю?

      – Говорят, колдунья поругалась с рашуданом… – прошипел он, понизив голос. – Только тс-с…

      – Гм… – Я попытался осмыслить сказанное, но не особенно преуспел. – А ее уже казнили или она успела сбежать?

      – Зачем казнить? – удивился Итиш и шепотом зачастил: – Я сам не видел, как раз у брата был, но,