Русский апокалипсис. Виктор Ерофеев

не видели?

      – Какую кошку?

      – Кошка пропала.

      Потерявший кошку отвез отца в близлежащую гостиницу.

      – Фашисты! Привык я к кошке. Жена осталась в Москве.

      – Найдется, – сказал отец.

      Он был всегда оптимистом. Ощутив приятное тепло от большой грелки, подложенной в ноги под простыню, он моментально заснул. Спать в те времена отец умел в любом месте, в любом положении. У него был такой здоровый сон, что даже пистолетный выстрел возле уха не смог бы его разбудить. Однако Владимир проснулся глубокой ночью. Кромешная тьма. Одеяло лежало на нем, словно мешок с песком. Отец подумал: упал потолок. Силясь подняться, он услышал, как на пол со звоном посыпались осколки стекла. По комнате гулял ветер. От рам и ставней не осталось и следа. Тяжелый фугас, очевидно, упал неподалеку. Решив, что утро вечера мудренее, отец снова заснул.

      Хорошо сражались немецкие летчики! Гитлер – гроза небес. Его авиация была полным хозяином в небе над Лондоном. Утром промозглый воздух был горьковат от дыма, как в Архангельске, но на утомленных лицах жителей Лондона отец не заметил отчаяния. Народ выглядел собранным, сосредоточенным. Работали кинотеатры. В большом универсальном магазине, куда посольские товарищи отвели отца на следующий день, проворные продавцы меньше чем за полчаса одели отца в штатское, аккуратно завернув в пакет советскую гимнастерку. Хотя на улице никто не обращал на него внимания, отец стесненно чувствовал себя в узких брюках и шляпе, которая впервые красовалась на его голове.

      – Ты не с Катей Варенниковой плыл? – неожиданно спросили товарищи из посольства.

      – Она утонула, – сказал отец. – Вместе с дочкой.

      Товарищи захохотали.

      – Вы чего?

      – Знаешь, кем она была?

      – Кем?

      Раздался новый приступ хохота. Владимир не стал больше спрашивать.

      – У меня кошка нашлась, – сказал знакомый сотрудник посольства.

      – Ну, вот видите, – улыбнулся отец.

      Он умел быстро сходиться с людьми, но он ни разу в жизни не хохотал. До Швеции было не ближе, чем до победы. Отца взялись перебросить туда американцы. Они допили кофе и вышли на летное поле.

      Ну что, let's go, – сказали военные летчики, угощая отца «Честерфилдом». На вечернем поле стояло три тяжелых бомбардировщика.

      – Отличные машины! – сказал отец. – Чего не откроете Второй фронт?

      Американцы заулыбались.

      – Спроси у Черчилля! – Большой негр с ленивой презри тельностью высунул розовый язык. – Он немцев боится.

      Они всегда гордились своей техникой. Технология – душа Запада. Лететь в Швецию надо было через Норвегию, оккупированную немцами.

      – Говна пирог! – заверили отца американцы. – Ее узкую полосу мы пересекаем ночью, в планирующем полете с выключенным моторами.

      – Это быстро и нестрашно, – подмигнул негр, – как вырвать зуб.

      Ночью над Норвегией немцы обнаружили американских бомбардировщиков,