Ставка на проигрыш. Оксана Обухова

собеседника, изобразив перископический эффект – из рукава пиджака сантиметров на пятнадцать выехал манжет рубашки, и далее волосатое запястье выдвинулось, – протянулась ко мне. – Не надо.

      Я дернула плечом и услышала, как из приоткрытой дверцы подъехавшей «газели» раздался начальственный окрик:

      – Сидоров!

      Напружиненный незнакомец, оказавшийся всего лишь Сидоровым, послушно снял зад с пластмассового сиденья, подарил мне многозначительный взгляд – мы с вами, девушка, еще не закончили – и рысью поскакал к микроавтобусу. Я предупреждающий взгляд призрела, моментально сбросила в сумку сигареты, зажигалку и вскочила на ноги.

      Путь мне преградил серьезный джинсовый товарищ.

      – Задержитесь, пожалуйста, – произнес он вежливо и бестрепетно.

      – Зачем? – Задерживаться мне было вовсе ни к чему.

      – Пожалуйста, – с нажимом повторил мужчина, и я поняла, что бунтовать бессмысленно. Артемьичу позвонить не дадут, а лихо закрутят руки и доставят «куда надо».

      В «газели», куда меня вскорости доставили, сидел коренастый господин средних лет. Почти лысый, голубоглазый и, в отличие от мелких чинов, сразу представившийся.

      – Подполковник Огурцов. Михаил Николаевич, – сказал и выжидательно поднял брови, попросив тем самым представиться меня.

      – Софья. Иванова. Документы нужны?

      – Желательно, – вымученно-кисло улыбнулся службист и получил в лапу мои протянутые автомобильные права. – Так-так. Софья Николаевна, значит… И как же это вы, Софья Николаевна, иностранца в гражданине определили?

      Судя по всему, пока у кафе меня конвоировал джинсовый товарищ, напружиненный Сидоров успел кратко информировать начальство о сути происшествия. (Или же начальство само все слышало по громкой связи, так как эта связь продолжала осуществляться третьим лицом внутри «газели». Возле узкого столика, сплошь забитого аппаратурой, сидел немолодой мужик в наушниках и, судя по всему, слушал эфир. На меня с подполковником он совершенно не обращал внимания и сосредоточенно смотрел в угол.)

      – Про двери заново рассказывать? – обреченно вздохнула я.

      – Нет, – снова и уже совсем не кисло улыбнулся товарищ Огурцов.

      Мне показалось, что подполковник изо всех сил старается исправить негативное впечатление, оставленное его настырными коллегами. Он пытался расположить к себе свидетельницу (относительно чего у меня уже не было никаких иллюзий, я стала именно свидетелем) и гляделся этаким добрым дядюшкой со сдвигом в провинциальное любопытство.

      – Тогда чем я могу быть вам полезна?

      – Опишите, пожалуйста, если можно подробнее, внешность человека, вышедшего из «Миража».

      Просьба, надо сказать, меня крайне удивила. За «клетчатым», судя по всем событиям, крепко следили. То есть – знали. Кто он, что он и как выглядит. И свое удивление я выплеснула вопросом:

      – А ваши товарищи этого сделать не могут?

      – Нет, – скуксился Огурцов. – Если бы могли, я бы вас об этом не просил.

      – Странно, – пробормотала я и вяло пустилась описывать: