Модификаты. Галина Валентиновна Чередий

ты уходишь, чтобы двинуться дальше, в итоге – мне плохо. Зачем мне хотеть начинать что-то, от чего абсолютно точно будет плохо?

      – Что же, логично, – криво усмехнулся Тюссан. – И весьма жаль, что ты не можешь подходить ко всему этому с большей легкостью.

      Теперь я пожала плечами:

      – Я такая, какая есть.

      – Ну да. Резкая, эмоциональная и очень естественная. Потрясающее сочетание, София. Так что повторюсь – мне жаль. – На самом деле, на его лице совсем не отразилось и тени сожаления, когда он направился к двери. – Доброй ночи!

      А о чем ему, и правда, сожалеть? Он сто процентов найдет кого-то «с большей легкостью» раньше, чем вернется на вечеринку. Да и черт с ним. Осложнение в виде капитана Тюссана мне точно не нужно.

***

      Я попала во вторую десятку и вошла в отсек гибернации одной из первых, сумев удержать на лице улыбку. Бояться совершенно нечего. Капсулы с предыдущей партией уже отправленных в стазис членов команды как раз перемещались, занимая места своего расположения на следующие полгода у дальней, погруженной почти в полную темноту стены отсека. Очень скоро и я окажусь там. Нормально. Все идет абсолютно нормально.

      – Все готовы? – с лучезарной улыбкой спросила Лорен Милфой, ассистент доктора. Обычный для Модификатов высокий рост, золотистая сияющая кожа, большие голубые глаза, грациозные движения, будто она все время танцует, а не просто занимается исполнением своих прямых служебных обязанностей.

      – Тогда приступим! – дождавшись от всех нас положительного ответа, скомандовала она и сделала широкий жест, предлагая встать около наших капсул. – Давайте, ребята, вы нужны мне голенькими аки младенцы!

      Подойдя к месту моего пребывания на ближайшее время, я провела пальцами по идеально гладкому обтекаемому боку и, последний раз глубоко вдохнув и выдохнув, нажала в центр эмблемы «Ковчега» на своей груди. Скаф-пленка тут же стала отделяться от моей кожи, съеживаясь и соскальзывая вниз, вызывая, как всегда, ощущение легкой щекотки. К обнаженному плечу прижался прохладный металл инъектора, и очередная доза препарата с едва заметным жжением проникла в мою кровь. На сегодня это уже третье введение, но теперь препарат был не общеуспокоительным, а непосредственно замедляющим все основные функции. Все этапы погружения в стазис мне были прекрасно известны, но, оказывается, проходить через это самой ощущается абсолютно по-другому, нежели проводить через то же самое других.

      – Займите свои капсулы, господа! – последовала очередная команда. Я забралась в нутро умной техники, укладываясь спиной на пружинящую подогретую поверхность, и уставилась в потолок, прислушиваясь к своему дыханию и сердцебиению.

      Ступней коснулось нечто влажное, и как я ни старалась сдержаться, все равно вздрогнула. Хотя это была лишь биопленка. Что же, София, вот и пришло время испытать на себе одно из своих творений. Хотя какие там, собственно, испытания, все давно уже опробовано до меня и стало обычным элементом процесса гибернации, но, к сожалению, для меня это не делало все проще.

      – София,