Триггер. Вадим Степанов

проверку? А в квартирах и вовсе люди на это забивают. Ну что я тебе объясняю, ты и сама это знаешь. За датчик же надо платить. А его установка в квартирах добровольна. Люди экономят пятьсот рублей в месяц. На своей жизни, правда, но экономят. А по поводу того, почему не предотвращаем, этого я и правда не знаю. Если ты пришла, чтобы на эти вопросы ответить, тебе надо было в академию ГО и ЧС поступать. Там на триггерском факультете всё это объясняют.

      – Ничего там не объясняют, – задумчиво проговорила Оксана. – У меня друзья там учатся. Я после техникума хотела поступать, а потом как узнала, чему их там учат, передумала.

      – Чему же?

      – А тому же, что и тебя в техникуме, и меня. Простым операциям и готовым решениям. Без объяснений. У меня один друг все-таки решил докопаться до этого кода программы. Кодер от бога. Так он только полез в программу, чтобы от источника начать, как его тут же вызвали на ковер к проректору и недвусмысленно предложили заниматься своим делом. И сказали, что если он хочет работать с кодами и отчётами, то для этого должен пройти комиссию в оборонке и получить допуск.

      – И что?

      – И ничего. Нет у меня больше друга. Получил допуск и пропал со всех радаров. Не общается, сменил все контакты. Словно в секту какую-то их там вербуют.

      – А-а! – Соболев хлопнул себя ладонью по лбу. – Так вот чего ты в триггеры поперлась. Ты любимого своего хочешь найти!

      – Нет. – Глаза стажёрки были грустны и серьёзны. – Не любимого. Больше. И найти я его не хочу. Я сразу его выпасла, со всеми его ламерскими шифровками. Я понять хочу. Понимаешь, Кирилл, понять.

      Оксана вытерла салфеткой руки и встала.

      – Увидимся завтра, – махнула она рукой и покинула пиццерию, оставляя Соболева наедине с недопитой колой.

      – Увидимся, – задумчиво кивнул сам себе Соболев.

      Ему надо было ещё заскочить на работу, чтобы составить отчёт о сегодняшнем происшествии. Но уходить из уютной пиццерии не хотелось. Здесь чувствовались какое-то спокойствие и безмятежность. Редкие посетители мирно разговаривали или возились со своими смартфонами, на висящей под потолком плазме транслировались музыкальные клипы, и вкусно пахло выпечкой и сыром. Такая простая жизнь: клипы, игры, фастфуд. Почему он сам не стал докапываться до программы? Почему не лезет с расспросами к начальству? И почему не пытается понять всё про триггерскую службу? Потому что так проще. Вот так вот, на удобном стуле, в приятной атмосфере…

      «…Мы прерываем программу «Хиты девяностых» специальным выпуском новостей… В результате пожара в больнице… были не вовремя приняты меры… пострадало… погибло пятьдесят шесть человек…»

      Посидел, блин, в приятной атмосфере. Соболев поднялся со стула, взял поднос и направился к выходу. Поднос он поставил на стойку, хотя это было не обязательно, и вышел на улицу.

      Он понять не мог, как может в мире, где известно каждое происшествие, происходить такое. Погибло пятьдесят шесть человек. Из-за чего? Кто-то не проверил датчики? Или