Маленькие женщины. Луиза Мэй Олкотт

к участию в представлении не допускались, и потому Джо, к своему огромному удовольствию, исполняла мужские роли, с невероятным наслаждением облачаясь в желтовато-коричневые кожаные сапоги, подаренные ей одним хорошим другом, который знал, что в каждой женщине скрыта актриса. Упомянутые сапоги, старая рапира и камзол с разрезами по бокам, который однажды запечатлел на картине некий художник, были главными сокровищами Джо и принимали участие во всех постановках. Состав труппы был ограничен, и двое ведущих актеров играли несколько ролей одновременно, за что, несомненно, заслуживали уважения: им приходилось разучивать по три-четыре роли, менять костюмы и руководить остальными. Впрочем, это можно было счесть превосходной тренировкой памяти, безобидным развлечением, требовавшим тем не менее долгих часов усердной работы, которые в противном случае были бы бездарно потрачены на праздное шатание, скуку в одиночестве или прозябание в неинтересном обществе.

      В рождественскую ночь дюжина девочек устроилась на кровати, которая стала для них бельэтажем; зрители смотрели на занавес из желто-голубого набивного ситца, испытывая самое благожелательное предвкушение. Из-за занавеса доносились шепот и шорох, тянуло дымком от лампы и раздавалось хихиканье Эми, которая от чрезмерного волнения склонна была впадать в истерику. Но вот наконец прозвучал удар колокола, занавес раздвинулся и трагедия-опера началась.

      «Мрачный лес», как значилось в театральной программке, был представлен несколькими комнатными растениями в горшках, куском зеленой байки, постеленной на полу, и импровизированной пещерой в отдалении. Сводом этой пещеры служила сушка для белья, а стенами – письменные столы. Внутри пылал жаром небольшой горн с висевшим над ним котелком, над которым склонилась старая ведьма. На сцене было темно, и потому отблески пламени придавали ведьме зловещий вид, особенно после того как она сняла с котелка крышку и из него вырвалась длинная струя пара. Спустя несколько мгновений первый зрительский восторг улегся и на сцене, позвякивая висящим на боку мечом, появился злодей Гуго с черной бородкой, в надвинутой на лоб широкополой шляпе, в просторном плаще и сапогах. Пройдясь несколько раз в явном волнении туда и обратно, он вдруг хлопнул себя по лбу и разразился проклятиями в адрес Родриго, уверениями в страстной любви к Заре и клятвенными обещаниями убить первого и покорить сердце второй. Угрюмые интонации в хриплом голосе Гуго, монолог которого прерывался вскриками, когда чувства брали над ним верх, произвели на аудиторию чрезвычайное впечатление, и она разразилась аплодисментами в тот же миг, когда злодей сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Поклонившись с видом человека, привыкшего к всеобщему обожанию, Гуго, крадучись, вошел в пещеру и властно призвал Хейгар, воскликнув:

      – Эй ты, ведьма! Ты нужна мне!

      Наружу выступила Мег в седом парике из конского волоса, красно-черном платье и накидке, расшитой каббалистическими знаками. Гуго потребовал от нее сварить приворотное зелье,