Имя для героя. Алексей Евтушенко

я вообще молчу. Совсем завал. Видно, иссяк. Весь запас приличных фамилий на других героев истратил. А новые взять негде. И придумать не могу. Какая-то сплошная пошлятина в голову лезет да несуразица.

      Писатель замолчал и потянулся к бутылке.

      – Тю! – засмеялся Игнетенко. – Я думал, что серьезное, а тут… Имена с фамилиями! У тебя что, мало друзей и знакомых? Бери да пользуйся.

      – Дурак ты, Жора, – обиделся Десятник. – Я серьезно, а тебе все хаханьки. Ну, сам подумай. Нельзя писателю использовать имена живых людей. Особенно знакомых. Сразу все начнут сравнивать героя литературного с этим конкретным человеком. Сплетни тут же пойдут, обиды, недоразумения. Объясняй потом всем и каждому… Вот, представь, что я дам какому-то персонажу твое имя и фамилию. Хочешь, расскажу, как это воспримут? Если персонаж будет отрицательным, обидишься ты и те, кто к тебе хорошо относится. Если положительным, но не похожим на тебя, люди решат, что я или нюх потерял или подхалимничаю зачем-то. Да тебе и самому будет неловко. Если ни то, ни се, то и вовсе будет непонятно. Зачем, скажут, он это сделал? Почему? Что это за серенькая такая незаметная личность выведена под именем Жоры Игнатенко в новом романе известного писателя Юрия Десятника? И чем все кончится? Да тем, что мы с тобой насмерть рассоримся, и дружбе нашей придет конец. То же и с остальными моими друзьями и знакомыми. Понимаешь, все должно быть естественно. Когда все естественно, то даже случайное совпадение не напрягает. Ни меня, ни читателя.

      – Ишь ты, сложности какие, – хмыкнул Жора. – Куда там твоей политкорректности. Но ты, наверное, прав. Извини, не подумал. Но ничего, первый раз не считается. Сейчас еще разок подумаем.

      Игнатенко закурил и устремил взгляд поверх головы друга-писателя в направлении пустыря.

      – Ну-ну, – сказал Десятник, берясь за бутылку, – думай. Только не очень долго, а то водка нагреется.

      – Не нагреется, – рассеянно пробормотал Жора. Сейчас я… О! Есть! – его глаза весело расширились. – О-бал-ден-на-я мысль! По-моему.

      – Я весь внимание, – заверил писатель.

      – Ты, кажется, сказал, что нельзя брать имена живых людей. Так?

      – Ну, не то, чтобы совсем нельзя… Нежелательно.

      – Хорошо. Посмотри вон туда, – Жора ткнул пальцем за спину Десятнику. – Что ты видишь?

      – Мне и смотреть не надо, – сказал Юра, не оборачиваясь. – Нет там ничего. Пустырь.

      – А за пустырем? – не унимался Жора.

      – Ну, кладбище. И что?

      – Еще не догадался? Самое большое кладбище в городе. Действующее. Тысячи захоронений. И тысячи имен и фамилий. А заодно и отчеств, если понадобится. Подумай. Тебе всего-то и надо, что прийти туда с блокнотом и подобрать нужные имена. Ну, как идея, а?! С тебя бутылка, не считая этой.

      И Жора с победным видом поднял рюмку и провозгласил:

      – За то, чтобы мы всегда находили выход из любого положения!

      Десятник машинально выпил и почесал лоб.

      – Черт возьми, – неуверенно улыбнулся он. – Ты знаешь, а ведь в этом что-то есть! Определенно есть. Особенно, если брать имена