Последние времена. Александр Владимиров

Было нечто такое, мимо чего я прошел мимо. А проходить нельзя!

      И еще мне вдруг показалось, что убийца совсем близко. Только как раскрыть его?

      «Да уж, попробуй, раскрой!» – словно усмехнулся он в ответ.

      Наконец-то позвонила Наталья, я оглянулся и увидел ее, входящую в ворота сада.

      – Ты что-то узнал? – сразу спросила она.

      Вместо ответа я кивком указал на висевшую недалеко камеру. Такие камеры везде, даже в подмосковных чащах. А мне не хотелось, чтобы наш разговор слышали чужие уши.

      – Пойдем прогуляемся.

      Извилистыми дорожками мы углублялись все дальше и дальше, пока я не дал команду остановиться. Вроде бы здесь камер не видно. Хотя кто его знает, колпак слежения слишком прочно надет на всех нас.

      Наталья с надеждой глядела на меня, ожидая, что я ей, как на блюдечке сообщу нечто. А информация была нужна мне самому.

      – Наташа, в жизни твоей дочери было что-то… криминальное, неподобающее? Некий поступок, за который ее можно было преследовать, шантажировать или даже хуже? Что, в конце концов, и случилось.

      Глаза бывшей тещи округлились, она разозлилась:

      – Как ты смеешь думать об этом?

      – Произошло самое страшное, – медленно ответил я. – Ты пришла за помощью. Поэтому говори мне все, как священнику на исповеди.

      Гнев моей собеседницы утих, Наталья задумалась:

      – Вроде бы… ничего такого. Честное слово! Тебе бы я рассказала. А почему ты об этом спросил?

      – Лена чего-то боялась.

      – Боялась? И не поделилась со мной?

      «С матерями не всегда делятся тайным».

      Я вкратце рассказал ей о том, что мне сообщили следственные органы, а также о своих наблюдениях во время нашей с ней совместной жизни. Например, как Лена вела себя, когда смотрелась в зеркало. Наташа закивала:

      – Она боялась смотреться, боялась стареть.

      – Это я уже понял. Стареть никому не хочется. Однако не в ее возрасте….

      – Нет, Юра, – перебила Наталья. – У Лены имелся один пунктик. Она призналась мне. Еще в детстве она встретила старуху. И та напугала ее своим ужасным видом. С тех пор моя дочь стала дрожать при одной мысли о старости. Похоже, ей казалось, будто та самая старуха преследует ее.

      – А это уже, блин, симптомы болезни. К врачу ее не водила?

      – Нет. Она потом сказала, что больше не вспоминает старую ведьму. Я и успокоилась. И, главное, нарисуешься у психиатра, навек испортишь карьеру. Сейчас солидные фирмы имеют возможность проверять досье сотрудников, знают о них то, о чем сами люди не имеют представления. Я помолчал, обдумывая слова Наташи, затем сказал:

      – Хорошо, боялась она какой-то старухи. Но детские страхи в зрелые годы воспринимаются по-другому. Как юмор. Мне кажется, было что-то еще…

      Наталья беспомощно пожала плечами, я попросил ее:

      – Продолжай рассказывать о жизни Лены.

      – Да мне и нечего особо добавить.

      – У