Между жизнями. Судмедэксперт о людях и профессии. Алексей Решетун

было бы выбрасывать. А однажды произошла совсем смешная история. Не обошлось, конечно, без Женьки. Как-то у меня дома мы выпили бутылку какого-то лимонада (тогда лимонад надо было еще поискать), после чего пошли гулять и зарулили к нему домой, который находился совсем рядом. Во дворе, на металлической бочке, стояла зеленая бутылка с надписью на этикетке «Напиток “Колокольчик”». Пробка показалась нам закрытой, и мы очень обрадовались, поскольку не каждый день выпадал такой фарт – выпить целых две бутылки газировки. Почему-то – наверное, от радости, – нас нисколько не смутило, что зимой, в мороз, жидкость внутри бутылки не замерзла. Как правило, напитки благородные типа «Колокольчика» законам физики подчиняются. Но нам было не до физики, мы зашли в дом, разлили газировку по стаканам, и я, как самый нетерпеливый, выпил первый. Только проглотив жидкость, я понял, что она имеет резкий химический запах. Выплюнув все, что осталось во рту, я заорал и побежал домой, ужасно перепугав родителей. В бутылке был ацетон, который Женькин отец принес с завода. Запах ацетона с тех пор навсегда засел у меня в мозгу, и я его чувствую даже в самых ничтожных концентрациях, например, при исследовании трупов людей, болеющих сахарным диабетом».

      «Послушайте, – сказал я. – Все это очень интересно, но я так и не услышал о том, что вы с детства мечтали быть судебно-медицинским экспертом».

      «А я и не мечтал об этом, – снова улыбнулся эксперт. – Я фактически вырос в кабинете офтальмолога и рентгенолога. У мамы на работе меня привлекали рефлекторы, уменьшительные и увеличительные стекла, острейшие иглы, которыми доставали соринки из глаз; в кабинете отца я бродил между хрустящих трубок рентгеновских аппаратов, как среди лиан в джунглях, мне очень нравилось, как там пахнет. Частенько мы с отцом печатали фотографии там же, в кабинете, благо ни в проявителе, ни в фиксаже в рентгеновском кабинете недостатка не было. И никаких моргов. Поэтому я, конечно, не мечтал работать в морге и даже не думал об этом. Да и никто в детстве о подобной работе не мечтает».

      «Но вы же, наверное, хотели кем-то стать? Космонавтом?»

      «Ну уж нет. Космос меня никогда не привлекал. Я планировал связать свою жизнь с чем-то более интересным. В те годы я перечитал всего Даррелла, Кусто, Гржимека, Дайан Фосси, Хейердала и размышлял о профессии зоолога, ихтиолога, океанографа, археолога, но только не врача. И, наверное, чем-то таким и занялся бы, однако наступил август 1991 года, и я вдруг оказался за границей, чуть не сказал – здравого смысла. Казахстан стал другим государством, и куда-то ехать с местным аттестатом стало почти нереально. Поступать же в казахстанский вуз было глупо: во-первых я, скорее всего, не поступил бы из-за незнания казахского языка и непринадлежности к коренной нации, а во-вторых, к этому времени родители уже приняли решение переезжать в Россию. Это вынужденное решение влекло за собой немало проблем: например, моей сестре пришлось сменить две школы в двух разных городах, а родителям – жилье