Право последней ночи. Георгий Ланской

как, – ответил солдатик. – Если офицер на месте, то при нем, ну а если нету, значит, сами по себе.

      – Тогда как было?

      Писарь наморщил лоб, сдвинул на лоб форменную шапку и, почесав от усердия затылок, закатил глаза кверху.

      – Вообще, если я правильно помню, посылку тогда тут вскрывали, на моих глазах. Да, точно, старшина проверял… Позвать?

      – Зови, – хмуро приказал Волин и поглядел в окно.

      Поясницу ломило, и спать хотелось невыносимо, верный признак повысившегося давления. Значит, скоро погода испортится. Организм всегда так реагировал на резкие перепады температуры или снегопад, что в феврале было делом привычным. Не сбеги из части этот урод Лыткин, Волин сейчас заперся бы в своем кабинете и продремал до обеда, а потом с чистой совестью пошел бы в служебную квартиру, наказав дежурному отвечать «Товарищ майор где-то на территории», завалился бы на диван и остаток дня пялился бы в телевизор.

      До сегодняшнего происшествия делать особо было нечего, разве что план выполнять по поимке «расхитителей социалистической собственности», как говаривал незабвенный комик. А когда план выполнялся плохо, на склады отправлялись провокаторы с вкрадчивыми голосами, упрашивающие кладовщиков продать им камуфляж, топливо и продукты. Кладовщики, наученные опытом, на крючок ловились редко, разве что молодые и необстрелянные желторотики, и провокаторам приходилось идти дальше, выискивая продавцов стройматериалов и цветного металла. Рано или поздно нарушители находились. Что делать? Солдат всегда голоден и за бутерброд с удовольствием продаст все, что плохо лежит, включая Родину.

      В канцелярию в сопровождении писаря вошел старшина, кряжистый мужик с красным лицом алкоголика, явно с похмелья, бросающий на своего подчиненного злобные взгляды, но Волин не обратил на это никакого внимания.

      – Вы посылку Лыткина вскрывали? – спросил он.

      Старшина скривился, точно у него болел зуб.

      – Вроде бы…

      – Так вроде бы или вскрывали?

      – Ну, вскрывал. Так это когда было!

      – Что ему прислали?

      Старшина, как недавно писарь, почесал затылок, а потом раздраженно пожал плечами:

      – Да не помню я. Наверное, ничего такого. Водки точно не было, иначе я бы отобрал и запомнил это… Вадька, что в посылке лежало?

      – Жратва какая-то точно, – ответил писарь. – Кажется, еще носки шерстяные, сигареты… Но, действительно, ничего такого… А, мобильник был.

      – Точно?

      – Так точно, был. У него в учебке старый мобильник тиснули, ну, мать новый и прислала.

      – Номер знаешь?

      – Нет, но могу спросить. Кто-то из пацанов звонил по его сотовому, так что наверняка помнят.

      – Давай, пулей! – гаркнул особист, и писаря тут же вымело за дверь.

      Старшина недоверчиво посмотрел на Волина, а потом, нервно кашлянув, спросил:

      – Что, пока никаких следов?

      – Да где там… В поселке вашего бегуна не видели, на станции тоже. Может, прячется где-то на дачах или добрался до трассы и уехал на попутке.

      – Кто