Златокудрая Эльза. Евгения Марлитт

творится. Вдруг наверху показалась рука, белая как снег, а затем лицо – прабабушка рассказывала, что оно было красивее солнца, месяца и звезд, – потом в окне появилась девушка и что-то крикнула. Но прабабушка не разобрала, что именно. Красавица хотела спрыгнуть со стены в ров с водой, который в те времена окружал весь замок. Но тут появился Йост, схватил девушку и стал бороться с нею, просить и умолять так, что камень сжалился бы над ним. Он взял ее на руки, как ребенка, и исчез. Однако девушка потеряла свой шарф, который упал вниз и долетел до прабабушки. Он был очень красивым и дорогим, и прабабушка принесла его домой, но ее отец побоялся, что он может быть заколдован, и сжег его в печке, а прабабушке запретил ходить на гору.

      Прошел, вероятно, год с той поры, как Йост Гнадевиц стал жить уединенно. Однажды он спустился с горы верхом на лошади, но никто не мог узнать его – так он изменился внешне. Он ехал медленно и печально кланялся всем, кто попадался ему на пути. С тех пор он исчез и больше не возвращался. Его убили в сражении, и его старый слуга тоже погиб… В то время шла Тридцатилетняя война.

      – А девушка? – поинтересовалась Елизавета.

      – Она бесследно исчезла. Йост оставил в ратуше, в Л., большой запечатанный пакет, сказав, что это его последняя воля, и велел вскрыть его, когда придет известие о его смерти. Но вскоре случился большой пожар. Много домов, церквей и ратуша сгорели дотла. Пакет, конечно, тоже. Говорили, что вскоре после этого линдгофский пастор бывал наверху, в замке, но он хранил гробовое молчание по поводу того, что там обнаружил. Он был уже стар и скоро умер, унеся с собой в могилу эту тайну… Так что никто и никогда не узнает, что это была за девушка.

      – Не стесняйся, Сабина! – крикнул ключнице лесничий. – Пусть уж Эльза сразу привыкает к твоим историям со страшным концом, так что говори уж все. Ты ведь прекрасно знаешь, что эта красавица в один прекрасный день вылетела на метле в трубу.

      – Нет, господин лесничий, я так не думаю. Если я…

      – И могу поклясться, что все окрестности кишат ведьмами, которым только и место, что на костре, – перебил ее лесничий. – Да-да, – обратился он к остальным, – наша Сабина старой тюрингенской закваски. Вообще-то нельзя сказать, что у нее голова не на месте, да и сердце тоже, но как только речь заходит о ведьмах, она сразу теряет и то и другое и может даже прогнать какую-нибудь нищую старуху, не дав ей и ломтя хлеба, только потому, что у нее красные глаза.

      – Ну, до этого не доходит, господин лесничий, – обиделась старушка. – Я ее накормлю, но подожму большие пальцы рук и не стану отвечать ни да ни нет, однако за это никто меня не осудит.

      Все посмеялись над этим средством против колдовства, а бывшая ключница, отряхнув передник, принялась готовить ужин.

      Глава 5

      Когда на следующее утро Елизавета открыла глаза, большие настенные часы в столовой били восемь, и она убедилась, что проспала, а виноват был