Дары леса. Алексей Сергеевич Бачаев

исовывая их очертания среди тьмы и вечерних звезд. Также среди тьмы вырисовывалось две физиономии мужчин. Они Улыбались, как обычно всегда улыбаются пьяные угрюмой улыбкой. Толкнув ногой деревянную дверь, мужчина в куртке нырнул в дверной проем и исчез во тьме лестничного пролета. Его друг постоял еще несколько мгновений, словно чего-то дожидаясь, а потом исчез там же. Лежавший у дверей пес приоткрыл глаза, но почти тут же закрыл их обратно.

      Оказавшись внутри, мужчина в куртке поджег спичку. В свете огня появились очертания его друга и узкой винтовой лестницы. Она так резко уходила наверх, что удобнее всего взбираться по ней было на четвереньках. Помимо лестницы спичка осветила еще и старика с взъерошенными волосами, который стоял с выставленным вперед карабином почти пред гостями. Прикурив папиросу, мужчина потушил спичку и бросил ее в сторону. Очертания лестницы и старика с карабином тут же исчезли, остался лишь огонек сигареты.

      – Там кто-то есть! – объявил старик. Лица его не было видно, и пьяный голос его словно рождался темнотой.

      – Где? – уточнил мужчина в куртке хриплым голосом.

      – В темноте. – ответил старик.

      – Темнота это… это как стоять рядом с зеркалом. – просветил всех мужчина в очках.

      – Почему?

      – В темноте и в зеркале никогда ничего нет, но там всегда что-то есть.

      – Так есть или нет? – уточнил мужчина в куртке. Папироса его нервно шевелилась во тьме.

      – Скорее есть. Да, там всегда что-то есть. Должно быть.

      После этих слов друга, мужчина в куртке достал револьвер и два раза выстрелил наугад в темноту.

      – Все, теперь там больше никого нет. – заключил он и издал похожий на смех звук. После этого мужчина стал взбираться по лестнице, то и дело хватаясь рукой за что-то противное и чертыхаясь. Старик тоже издал похожий на смех звук и больше ничего.

      Через пару пролетов сигарета мужчины в куртке столкнулась еще с одной сигаретой. Она горела в темноте и не шевелилась. Она была так бездвижна, словно ее приколотили к стене. Сигарета мужчины, напротив, дергалась из стороны в сторону, словно колотящийся об окно мотылек.

      – Джо здесь? – спросил мужчина в куртке.

      – Какой Джо? – спросил его в ответ тонкий женский голос.

      – Тот единственный Джо, который живет здесь. В этом вонючем доме.

      – Я не знаю никаких Джо. А как тебя зовут? – ответил голос с нежностью.

      Мужчина в куртке опять достал спичку и зажег ее. В тусклом свете огня вырисовалось лицо женщины с коротко стриженными волосами, наивной улыбкой и с усталым взглядом. Она курила, опершись о стену. Курила и улыбалась.

      – Элейн, ты? Что значит, что ты не знаешь никаких Джо?

      – То и значит, что я никого не знаю. И не собираюсь знать, сколько бы их здесь ни было, этих Джо.

      – Джо поэт – подсказал мужчина в рубашке. Его очки поблескивали в свете горящей спички. – Он здесь живет.

      – Ах, поэт! – рассмеялась девушка так, как будто это было невыносимо смешно – Не люблю поэтов, от них всегда становится тошно. Еще тошнее, чем от мятных сигарет.

      – Так он здесь? – ответил ей мужчина в куртке. Спичка его погасла, догорев до конца. На лестнице опять стало темно.

      – Что вам от него нужно?

      – Поцеловать хотим.

      – Может ты меня лучше поцелуешь?

      Мужчина в куртке ничего не ответил, он развернулся и подошел к одной из дверей, после чего несколько раз ударил в нее кулаком.

      – У Джо подружка, не думаю, что он будет вам рад. Если хотите, можете выпить со мной. Правда Боб выкинул меня сюда, так что присесть я вам скорее всего не предложу. – проговорила девушка, затягиваясь. В глазах ее тускло отражался огонек сигареты и клубящийся над ней дым.

      – У Джо подружка? – удивился мужчина в рубашке. – Наверное и корабли уже по небу поплыли…

      Все не понимая уставились в темноту, откуда доносился голос мужчины в рубашке.

      – Это аналогия такая.

      – Чего?

      – Аналогия. Слово такое.

      – Красивое слово. Только непонятное. Энни сказала про подружку, я сама не видела. И не слышала. Слышно всегда только Джо и больше никого не слышно.

      – Джо, открывай, сукин ты сын! Мы пришли веселить тебя, и ничерта ты от нас не отделаешься, пока не высунешь сюда свою кислую рожу. – прохрипел мужчина в куртке. Сгоряча он так ударил по двери кулаком, что та открылась. Воцарилась тишина. В этой тишине слышалось лишь потрескивание сигареты, ерзание, засунутой в карман, руки мужчины в рубашке и мерный мужской голос, который едва слышно доносился из открытой двери:

      – А вчера заплелось в гости солнце

      Сверкать в моем окне.

      Я сжарил его с перцем и виски

      На чугунной сковороде.

      Голос был хриплым, важным и невероятно выразительным.

      – Упаси нас боже от этой чертовщины… – простонал мужчина в рубашке.

      Гости