Леший. Алексей Сергеевич Бачаев

подмигивала с выцветшего постера. Так же он падал и на недовольное лицо мужчины. Разогнав жужжащих в шторах мух, Егор скинул одеяло, а потом стал натягивать на себя шорты. Делал он это лениво и мучительно. Никакой радости от наступления утра он не испытывал. После, с неоправдавшейся надеждой заглянув в маленькое зеркало на стене, он потрепал себя по лицу рукой и пошагал в сторону кухни.

      – Иди, Леший, посмотри, что с туалетом стало. – проговорила старушка, выходившая в тот момент с кухни во двор. Она с трудом открыла массивную деревянную дверь и остановилась, заметив Егора. В руках у нее было два ведра. – Уж не знаю и как… Чудеса какие-то. Первый раз вижу. Не туалет, а сад теперь, хоть грядки там сади.

      – Доброе утро, Баб. – ответил Егор, открывая банку компота и отпивая прямо из банки. Одной ногой он нашарил тапочку, которая торчала из-под старого комода, и стал ее надевать. – Такое вчера привиделось, уух… не один твой туалет не сравнится.

      – Привиделось… Ты иди посмотри лучше, чего сегодня привидится. Что только делается… Домовой что ли. Нужно святой водой идти отливать.

      Договорив, женщина вышла из дома, шаркая сапогами, и захлопнула дверь.

      – Леший… – усмехнулся еще раз Егор.

      За окном уже стоял зной, но в тесной кухоньке все еще сохранялась прохлада. Егор растянулся на табурете и, потянул спину, выглянул в окно. За окном росли цветы и несколько кустов картошки. В соседнем огороде бегали дети. Над всем этим, добравшись почти до зенита, уже висело солнце, от одного вида которого головная боль Егора усилилась вдвое.

      Вывалившись во двор и пнув попавшуюся под ногу курицу, Егор плеснул себе в лицо воды из стоявшего рядом ведра и направился к туалету. Туалет был старым и покосившимся. Он уже не стоял, а лежал, опершись об угол двора. Подойдя к нему, Егор насторожился. После вчерашнего вечера он уже не мог пропустить слова бабушки мимо ушей, хоть это самого его и удивляло. Егор осторожно потянул на себя дверь, словно это грозило ему опасностью. Та откликнулась скрипом. После, прибив на плече слепня и подметив, что дверь скрипит как-то по-новому, Егор просунул голову внутрь. Лицо его замерло в изумлении. Туалет зарос свежей зеленеющей травой, которая росла даже на стене. Она была такой зеленой, что в нее хотелось лечь.

      – Че за чертовщина. – выругался Егор. Потом он закрыл дверь и, забежал за туалет, чтобы помочиться там.

      Сделав свое дело, Егор снова был вынужден удивляться. Тот угол стены, на который он помочился, тут же порос мхом и свежей зеленой травой.

      ***

      – Эээй, Леший! – нарушил лесную тишину крик Егора, который, опершись о березу, стоял и высыпал из галоши мусор. Страшная одышка мешала ему говорить. – Леший!

      Справившись с галошей, Егор снова пустился в путь. Рой слепней кружил вокруг него в полуденном зное, и мужчина отмахивался от них и чертыхался. После, перебравшись через большую поваленную сосну и провалившись в яму, Егор застыл.

      – Чего орешь, как ненормальный? – спросил его, встав над Егором, Леший. Он пожевывал травинку и ухмылялся. Лицо его было спокойным и загорелым. Слишком спокойным и слишком загорелым.