Бугенвиллея цвета фуксии. Надежда Духовная

Фигаро, папа был прав! Что Таня теперь думает о нём? Каким же олухом, должно быть, он выглядит в её глазах. Только бы она не спала, когда он вернётся! Только бы не закончился так нелепо её первый день пребывания у него в гостях!

      Хотя на что он рассчитывает? Таня приехала навестить его не потому, что между ними возможны какие-либо отношения. Как раз наоборот. Они оба не свободны. Если он ещё может сказать, что пришел к мысли, что Маша – это явление временное и скоро между ними все закончится, то Таня уже давно встречается с тем, другим. Хотя что же это за отношения у них, если она уехала за границу на десять дней без этого Лёши? Все было очень неоднозначно.

      Нужно было рассказать ей про Машу, как есть. Тем более, что рассказывать долго не о чем: да, встречались, но он понял, что это не его даже раньше, чем возобновил общение с Таней. А теперь всё выглядит очень глупо. Он пригласил одну девушку в гости, не расставшись с другой. И ладно бы, не рассчитывал на взаимность! Но как теперь объяснить Тане – ведь она такая честная и умная – что Маша для него ничего не значит, что скоро все прекратится, и он ни разу не пожалеет о расставании.

      Он поднял голову и встретился глазами с Машей. Эти глаза смотрели на него выжидательно. Похоже, дело было не только в сломавшемся компьютере. Тут было что-то ещё. Она ревновала его, поэтому и приехала раньше и без предупреждения появилась на пороге его квартиры. Он не отвечал на её звонки, и она решила проверить, что же не так. И теперь думает, что её опасения оправдались, раз за это время именно тогда, когда она была в отъезде, появилась Таня.

      С одной стороны, Таня не представляла опасности по Машиным меркам, так как не была так интересна, как она сама. С другой стороны, что-то в ней было, если Славик так торопится убежать, хотя Маша только что вернулась и они давно не виделись.

      Да, похоже, с компьютером всё было в порядке. Славик открыл крышку, и на него взглянули два смеющихся лица. Это они с Машей ездили прошлым летом отдыхать в Краснодарский край, сняли там комнату на неделю и неплохо провели отпуск.

      Славику тогда очень симпатичной казалась эта фотография: солнце заливало их сверху, Маша была в короткой юбке и белой майке, открывающей живот. Маша и теперь была всё та же, а вот себя он не узнал. Он разглядывал своё лицо, как лицо человека, которого видел впервые. Вроде бы он продолжал смеяться, как и раньше, но глаза были какие-то настороженные. И он вспомнил, что именно тогда начал улавливать намёки Маши, вскользь сказанные о том, что скоро они будут жить вместе.

      Например, мама говорила, что давно надо отдать кому-то лишний утюг, который кто-то подарил, а они им не пользуются. А Маша отвечала, что скоро, когда она будет жить отдельно, он ей и пригодится.

      Или вдруг громко начинала обсуждать по телефону с подругой, через какое время та переехала к своему парню после знакомства.

      – А что мы делаем завтра? – поинтересовалась вдруг Маша, вернув его из воспоминаний прошлогодней давности в комнату с приглушённым светом.

      Славику никогда не нравился этот свет. Все неестественно искажалось при этом свете – и цвета и формы