Артефакт оборотней. Василина Александровна Лебедева

делали своё дело. Так что теперь, Марта могла спокойно отправить меня с поручением и в заготовительную, и в лабораторию, в больницу на помощь местным лекарям, при этом не боятся, что я по незнанию напортачу. Отдушиной во всей этой круговерти были наши вечерние посиделки с Алинкой. Вот с нею я действительно забывала обо всех трудностях, смеясь над всякой ерундой, заплетая сложнейшие косы друг другу и сплетничали, делились наболевшим.

      Еще только начиная работать с Мартой, я заинтересовалась маленьким домиком в конце сада, прямо на окраине леса. Оказалось в том домике жила её подруга – превосходная травница, которая и следила все эти годы за садом, выращивая в меру своих сил здесь целебные травы, но вот год назад она умерла. С тех пор домик стоит закрытый, селиться там никто не хочет, потому как маленький: всего две комнаты, сени, кухонька и санблок. Вот тогда я и загорелась желанием поселиться там. Живя в «Красном» доме, я всё-таки чувствовала себя неуютно, чувствуя себя содержанкой. Хоть все и думали что я сестра Макcима и Алины, но мы то знали правду. На мою просьбу занять пустующий домик, Максим ответил категоричным отказом. Спросив один раз, я больше эту тему не поднимала, во-первых: стало обидно, хоть и понимала, что не имею право на обиду, ну и во-вторых: по категоричности отказа закралась мысль, что ни сегодня завтра он собирается отправить меня восвояси. Иногда, встречаясь с ним в коридоре или глазами за столом, ждала новости о том, что мне уже ничего не угрожает и я могу отправляться обратно. Ждала и боялась, потому что мне нравилось здесь: работать с Мартой, постоянно узнавать что-то новое о жизни и быте оборотней, идя по улице или общаясь видеть улыбки и доброжелательность в глазах и, в конце концов, не скрывать свою натуру, не прятать и забивать волчицу в дальний угол своего сознания. Поэтому из-за стола я старалась выскользнуть как можно быстрее, часто даже в полуголодном состоянии. Случайно встретившись с Максимом опускала глаза и старалась проскользнуть мимо быстро как мышка, не обращая на себя внимания. Не знаю, что помогло ему поменять своё решение, но спустя две недели, после обеда он пригласил меня на разговор в кабинет.

      Да уж, помню на тот разговор я шла как на эшафот, едва сдерживая слёзы и боясь, что после его слов – езжай домой, меня накроет истерика. На вопросы как мне живётся, всё ли хватает, есть ли какие пожелания – я даже не помню как и что ответила, тупо смотря через стеклянные двери на террасу. На его фразу, что домик он осмотрел лично и после того как там подправят крыльцо и поменяют оконные переплёты, я могу там поселиться, если конечно не передумала, я банально не отреагировала. Лишь после минутного молчания, которое мне понадобилось, чтобы осмыслить его слова, слёзы всё-таки не сдержала, и они скользнули по щекам, прокладывая себе дорожки. Пробормотав: «Спасибо тебе», подбежала к нему, обняла, по-моему даже поцеловала в щёку, не помню, и выскочила из кабинета. В том, что он подумал, что с адекватностью у меня проблемы, я не сомневалась. После нескольких дней, которые понадобились, чтобы привести домик в порядок, я стала