Будь моим отцом. Эллина Наумова

И не завидуй отцу. Неизвестно еще, кому хуже. Нам с тобой десять минут до платформы и двадцать пять в поезде. А ему часа два в пробках стоять. Он бы с удовольствием составил нам компанию. Но не тащить же гамак, одеяла и новые кастрюли на себе, – урезонила мать, которая считала, что и умеющему читать не лишне повторять алфавит. – Пей свой компот, сегодня абрикосовый. Я переоденусь, и двинемся наконец.

      – Абрикосовый? Здорово. Спасибо, мам.

      Их отношения не были идеальными – поссориться, и довольно шумно, могли когда угодно, из-за любой ерунды. Но Алле Константиновне почудилось, будто только такой мирный родственный диалог и возможен между ними. В конце концов, Виктор точно не перепутает неспособность любить жену и ребенка с верой в Бога и знает собственного отца. И она, мать, немало усилий приложила, чтобы было так, а не иначе.

      Женщина улыбнулась и пошла в спальню надевать джинсы. У нее не было ни своих, ни чужих причин жаловаться на судьбу.

      Глава 2

1

      Август упорствовал в том, чтобы запомниться всем, кто в нем жил, прохладным и дождливым. Прогноз на оставшиеся десять дней лета не вдохновлял. «Только бы нормально, без задержки рейса вылететь в Нью-Йорк, – заклинала погоду Лера Тимофеева. – А то не явимся вовремя, не застанем хозяина квартиры и останемся на улице. Ищи потом недорогую гостиницу в туристический сезон. Ребята меня проклянут».

      Да, еще спускаясь по лестнице в чистенькой, умеренно обшарпанной многоэтажке Аллы Константиновны, она понимала, что завтра же начнет хлопотать об американской визе. Или послезавтра: суток на то, чтобы выяснить, не умер ли красавец Григорий Самуилович, должно было хватить. Друзья по всему миру, зависшие в социальных сетях, были готовы выяснить про пожилого обитателя Нью-Йорка что угодно. Интересоваться перешагнувшим девятый десяток, не очень симпатичным Михаилом Ханановичем и тащиться ради него в Израиль Лере не хотелось. Девушка оставила ветерана войны на крайний случай.

      Она, как миллионы людей до нее, самостоятельно вывела правило освобождения: нуждаешься в том, чтобы человек о тебе забыл, – убеди его, будто он добился от тебя, чего хотел. Уверяла Алла Константиновна, что ни один из ученых докторов не мог быть ее папой? Лера и продемонстрировала ей разочарование древним возрастом обоих. А на самом деле мысленно похвалила себя за настойчивость. Да пышно так: «У меня есть дар предвидения. Никогда не подводила интуиция, мое главное достояние и достоинство. Вот я решила, что пора искать отца. Недоумевала еще, почему именно сейчас, когда полно работы. Заставляла себя откладывать, но что-то жгло изнутри, подгоняло. Оказывается, все было правильно и вовремя. Отныне буду прислушиваться только к себе. Никому не позволю сбить себя с толку советами и нравоучениями. В конце концов, кому нужна здоровая, преуспевающая, счастливая Лера Тимофеева больше, чем самой Лере Тимофеевой? То-то». Она, если честно, думать не думала о кровных узах с господином под восемьдесят. Но этот вариант отныне не исключался и заставлял торопиться.

      Сокурсница