Моя Родина Советский Союз. Михаил Курченков

отсрочки.

      Два года ввиду беззакония подлого

      И пять лет учебы и проволочки.

      Степной орел, как надзиратель,

      За всем следит с высот своих,

      Он санитар и устрашитель

      Для всех зверьков и птиц иных.

      Для рыболовов здесь раздолье,

      Чего здесь только в реках нет:

      Лосось, белуга, сомам приволье,

      Рыбец и семга, все тут есть.

      Лето здесь бывает жарким,

      Зима сурова и тиха.

      Осень время благодати,

      Дожди бывают иногда.

      «Мария Ульянова» пароход наш зовется,

      И по волнам он, как лебедь, несется

      К нашему дому, семье, нашим детям,

      К домашним делам душа наша рвется.

      Здесь рестораны, на двоих лишь каюта,

      Постель белоснежна, телефон и есть душ.

      Иллюминатор задраен и много уюта,

      Лишь морская болезнь угнетает всех тут.

      Однажды я вышел после обеда

      Посмотреть, как бушует Баренцево море,

      На палубе встал, держась за опору,

      Стою и смотрю, как будто в дозоре.

      Корабль, как былинка, на волнах кренится,

      Идет в глубь волны, погружается в воду,

      А пена ее уж у ног моих злится,

      Пузырится, клокочет, омывая все кряду.

      Стою и держусь за опору я крепко

      И жду, когда палуба к норме вернется.

      Мне в эти минуты на душе было жутко,

      А мысль говорила: «Держись, все обойдется».

      Но вот наконец наклона не стало,

      И я в этот миг вошел в коридор.

      Людей никого при этом не было,

      В каюту соседей я тут же вошел.

      А там завхоз части, подполковник Сорока,

      Сидит за столом и мне говорит:

      «Сиджу, пишу, а мене повело,

      Думаю, щоб козак здався, ні! А тоді все» (укр.).

      А потом кулаком стучит себя в грудь

      И произносит: «А тепер козак

      Обратно козаком став», – и прибодрился,

      Как будто герой, попавший впросак.

      В другой день пошел я в кубрик к солдатам:

      О, ужас, какой там отвратительный смрад.

      Пол весь в отрыжках, бледные лица.

      Я сразу к врачу пошел на доклад.

      Но доктор молчит, руками разводит,

      Его укачало крепенько тоже.

      Помочь он солдатам, конечно, не может,

      Ему самому тяжко, похоже.

      А я хоть бы что, хожу, торжествую,

      Ведь мы упредили атомной гонке виток

      И мчимся домой сквозь дымку и бурю.

      Мы Родины нашей исполнили долг.

      На третьи сутки морского похода

      Побывал я на палубе с каютами люкс.

      Там разместились Иванов и Якута,

      Они занимали двухкомнатный бокс.

      В нем видна панорама морского простора,

      Везде чистота, комфорт и уют,

      Лобовое стекло во всю ширь балкона,

      Тишина, благодать господствуют тут.

      Мебель, музцентр первого класса,

      Закрепленные к полу шикарные кресла.

      Библиотечка, душевая и ванна,

      Санузел на два посадочных места.

      Северодвинск нас встречает погодой,

      Позволил