Остров Желаний. Владимир Шаяхметов

то об этот пресловутый, воняющий бензином мотор, то друг о друга, порой, теряя в жуткой болтанке ориентацию в пространстве, насмерть перепуганные пассажиры лишь истово молились, зажимая руками уши от ужасного воя бури за бортом, молились и молились, вдруг вспомнив, а может и, придумав новые молитвы, взывали к небесам о пощаде и милости. Воистину, тот не молился, кто не был в море!

      В тёмном замкнутом пространстве, когда они не могли видеть поверхности океана и по достоинству оценить ту или иную ситуацию, всё происходящее казалось им совершеннейшим адом. Ведь даже, наткнувшись с закрытыми глазами на какое-нибудь препятствие, нам кажется, что перед нами вдруг возникла непроходимая преграда, и мы ощущаем растерянность и беспомощность перед ней. Что же остаётся им, до смерти перепуганным разбушевавшейся стихией терпящим бедствие горе-морякам.

      Отважно борясь с бурей, их маленькое судёнышко то бесконечно долго забиралось вверх по волне, чуть ли не к облакам, то в следующую минуту стремительно и долго неслось в бурлящую пропасть. Порой казалось, что они стремительно летят к самому дну океана и нет такой силы, которая сможет вернуть их на поверхность, как их маленький кораблик снова задирал нос, пропуская под собой очередной вал, и всё повторялось сызнова, ритмично и методично изматывая и без того измученных мужчин в этой жуткой болтанке. Волны, рассыпаясь под порывами ветра, обильно орошали своими брызгами упругий брезент, словно, стремясь во что бы то ни стало, порвать его и захлестнуть эту упорную лодчонку, бросившую им, вечным и могучим, свой дерзкий вызов.

      Сколько времени прошло с начала шторма, друзья не знали. Ночная мгла по-прежнему властвовала над океаном, и им казалось, что время остановилось, и что больше никогда не кончится эта жуткая ночь, никогда не прекратится эта страшная буря, что даже сам Господь забыл обратить свой всеблагий взор на эту часть Земли, на эту взбесившуюся воду, на этих уже теряющих сознание от усталости, холода и отчаяния людей, не перестающих молить Его о милости и пощаде.

      Возможно, что в это же время в той же части океана шло своим курсом ещё хотя бы одно большое судно, и если так оно и было, то полагаю, что ни капитан его, ни его экипаж не испытывали в те минуты ни малейшей тревоги потому, что по меркам моряков, это был вовсе не ураган, даже штормом его можно было назвать с некоторой натяжкой. Так, просто очень свежий ветер. Полагаю, что даже подвахтенные на его борту спокойно отдыхали в своих привычно раскачивающихся койках, и ни кому из них даже не могло прийти в голову, что в такую всего-то просто испорченную погоду может терпеть бедствие какое-нибудь судно. Но, тем не менее, для почти отчаявшегося экипажа маленькой шлюпки эта «просто плохая погода» явилась вершиной могущества стихии.

      Казалось, что не будет конца этой злополучной ночи, и измученные жуткой болтанкой, голодом и жаждой, горе-моряки были уже на грани психологического срыва, как пробивающийся сквозь брезент слабый свет наступающего дня вселил в души мужчин уверенность о скором окончании этой бури. Но разъярённая стихия и не