Аминазиновые сны, или В поисках смерти. Изольда Алмазова

да… как-то так… – с расстановкой ответил Лаврентьев и виновато добавил: – Мне очень жаль.

      – Да ни хрена тебе не жаль! – вскричала Кристина и вскочила со скамьи. Встал и Лаврентьев. Кристина замахнулась рукой, чтобы отвесить мужу пощёчину, но он перехватил ее руку. – Ты предал меня в трудную минуту! – еще громче заорала она. – Ты всегда предавал меня! С самого первого дня нашего брака! Будь ты проклят! – В невероятном смятении Лаврентьева вырвала свою руку и взвизгнула: – Убирайся, тварь! И больше никогда не приходи сюда! Я согласна на этот чертов развод!

      На вопли Лаврентьевой прибежала Ксения Александровна и бросила недовольный взгляд в сторону Жанны, которая настороженно сидела на банкетке напротив туалета, но в разборки супругов не вмешивалась.

      – Что здесь происходит? Почему не позвала меня сразу? – торопливо поинтересовалась Александровна.

      – Там сначала все было тихо, а потом она вдруг начала кричать, – принялась оправдываться санитарка, поднимаясь с места.

      – Давай отведем ее в палату и больше никаких посещений! Я обо всем доложу Ирине Федоровне и заведующей.

      Александровна быстро выпроводила Лаврентьева из отделения и вывела упирающуюся Кристину из комнаты свиданий. Призвав Жанну на помощь, сестра потащила Кристину в палату, которая уже билась в истерике и плелась, едва переставляя ноги. Притихшие больные, находящиеся в коридоре, равнодушно наблюдали за этой сценой. Хотя некоторые женщины сочувственно покачивали головами, правда, не понимая до конца сути происходящего.

      А после сделанного ей укола, Лаврентьева быстро успокоилась и вновь погрузилась в долгий ватный сон.

      Глава 10.

      Дни сменялись днями, но каждый новый день привносил что-то новое. Вернее, новых пациенток, потому что в режиме, установленным в отделении ничего не менялось. Кого-то сразу укладывали в шестую палату на освободившиеся места, кто-то проходил свой ад, лежа в коридоре.

      Постепенно Кристина начала замечать, что слабость и апатия постепенно уходят и она чувствует себя бодрее, да и настроение заметно улучшилось. Она уже могла выходить в туалет без сопровождения и гулять по коридору. Выходя на эти прогулки, Лаврентьева охотно знакомилась с пациентками отделения, иногда даже выслушивала рассказы об их жизни и сочувственно кивала головой. Эти истории были весьма занимательны, но их нельзя было назвать счастливыми. Кристина понимала, что шизофренички много врут, а их болезненные фантазии всякий раз обрастают все новыми и новыми подробностями. Это было даже забавно, но иногда новые факты из жизни психичек вызывали у Кристины раздражение, а порой и отвращение.