Бремя молчания. Хизер Гуденкауф

его головы летали крошечные мошки. Некоторые словно пылинки прилипали к потному лицу. – Ты хоть представляешь, как мне паршиво? Ведь в нашем городишке всем до последнего человека известно про твою мать! – Он грубо толкнул Калли на землю, от неожиданности девочка шумно выдохнула воздух. – Оказывается, ты не такая уж и молчунья! Теперь я знаю, что нужно сделать, чтобы ты заговорила.

      Гриф наступал на нее, и Калли поползла назад, пятясь по-рачьи. У нее закружилась голова, из глаз хлынули слезы. Как он может, ведь он ее отец! У Калли маленькие уши, как у него, и такая же россыпь веснушек на носу. На Рождество они всегда рассматривали большой зеленый кожаный фотоальбом со снимками Калли и Бена. Фото Калли в полгода – она сидит у отца на коленях. На том снимке она вылитый Гриф, который сидит на коленях у своей матери в соответствующем возрасте. У нее такая же беззубая улыбка, такие же ямочки на щеках…

      Калли открыла рот. Ей хотелось закричать: «Папа!» Хотелось подбежать к нему, обнять, ткнуться лицом в его мягкую футболку. Конечно, он ее папа, они одинаково подбочениваются и одинаково едят – сначала гарнир, потом мясо, а молоко оставляют напоследок. Лицевые мышцы задергались. Ей очень, очень хотелось заговорить, произнести слово «папа», но с губ сорвалось лишь тихое шипение.

      Гриф навис над ней, она с ужасом смотрела в его перекошенное злобой лицо.

      – А ну-ка, послушай! Может, ты и живешь в моем доме, но мне это не по нутру! – Он замахнулся носком ноги и пнул ее в лодыжку. Калли свернулась в комочек и закрыла голову руками. – Когда вернемся домой, я скажу твоей мамочке, что ты ушла поиграть, заблудилась и мне пришлось тебя искать. Поняла? – Гриф снова замахнулся, но Калли проворно перекатилась на бок. Потеряв равновесие, Гриф полетел ничком в густые заросли колючего терновника. – Пропади ты пропадом! – выругался он, осматривая исцарапанные, кровоточащие руки.

      Калли успела встать раньше Грифа, она стояла, не сводя с него глаз. Он потянулся к ней, но Калли вывернулась, сделав неуклюжий пируэт на носках. Гриф попробовал схватить ее за плечо, но девочка вырвалась и убежала.

      Антония

      Я сижу на кухне и жду. Луис не велел мне заходить в комнату Калли – он предупредил, что, возможно, придется осмотреть ее вещи, чтобы понять, куда она девалась. Я не поверила своим ушам.

      – Что? Как будто на месте преступления? – спросила я. Не глядя на меня, Луис буркнул: скорее всего, до этого дело не дойдет.

      Я не так сильно волнуюсь за Калли, как Мартин за свою Петру. Может быть, я плохая мать? Калли вечно куда-то уходила. В магазине, стоило мне отвернуться на секунду, чтобы прочитать этикетку на банке с арахисовым маслом, как она исчезала. Я обегала весь магазин и, как правило, находила дочь в отделе «Мясо – рыба». Калли стояла у аквариума с крабами и постукивала пухлым пальчиком по стеклу. Она оборачивалась ко мне, я вздыхала с облегчением. Потом она с несчастным видом спрашивала:

      – Мама, крабу больно, если у него вот так связаны лапки?

      Я ерошила ее мягкие, легкие