Основы литературоведения. Анализ романного текста: учебное пособие. Асия Яновна Эсалнек

носитель сверхиндивидуальных ценностей», тем самым мало отличаясь от героев древнего эпоса[13]. Данное суждение имеет под собой определенную почву, но оно не исключает того факта, что сквозь традиционалистское в целом мировосприятие уже в то время пробивалось и просвечивало личностное начало. По словам Веселовского, «в этом мире индивидуальных ощущений, любовь есть, быть может, самое индивидуальное… изображение интимных чувств и настроений свидетельствовало о серьезном внимании к личному началу в человеке»[14]. Изучая итальянские рыцарские романы XV—XVI веков («Влюбленный Роланд» М. Боярдо, «Неистовый Роланд» Л. Ариосто, «Освобожденный Иерусалим» Т. Тассо), С. Мокульский в частности отмечал, что любовь и страсть изображаются в них как волнующие и пленительные чувства, как проявление раскрепощенного человеческого духа и являются «наиболее интересными и полноценными элементами поэм»[15]. «По своему стилю и технике рыцарские романы резко отличаются от героического эпоса. Видное место в них занимают монологи, в которых анализируются душевные переживания, очень живые диалоги, изображения внешности действующих лиц (первые опыты «портретирования» персонажей»)», – таково мнение В. Жирмунского[16]. В подобном ключе высказывался и А. Смирнов[17]. При этом новое мироощущение стимулировалось не только потребностью в раскрепощении чувств, но и в необходимости санкционирования свободы, независимости, инициативы и предприимчивости во всех областях жизни, в том числе хозяйственной и политической.

      Предложенное Гегелем определение специфики романа через сопоставление с эпопеей, выявление их сходств и отличий свидетельствовало о том, что исследователи, начиная с конца XVIII века, стихийно опирались на сравнительно-исторический принцип исследования, который стал оформляться и осознаваться с середины XIX века в трудах Ф. Шаля, Г. Брандеса, Ф. де Санктиса, X. Познетта, М. Коха, Ж. Текста, Ф. Бальдансперже, П. Азара, П. ван Тигема, Е. Курциуса, Р. Уэллека и многих других, Это отразилось и в формировании специальных кафедр в Лионе, Сорбонне, университетах США, и организации журналов, таких, как «Журнал сравнительной истории литературы» в Германии и др. Немалая роль, как известно, принадлежала в этом процессе А.Н. Веселовскому, автору диссертации «Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине» и ряда статей на тему о романе.[18]

      На базе исканий и достижений в области сравнительного литературоведения сформировался типологический принцип исследования литературных явлений, утверждением которого литературоведение XX века более всего обязано В.М. Жирмунскому. Ученый обосновывал и демонстрировал этот принцип в ряде работ разного масштаба, в частности в известной статье «Литературные течения как явление международное»[19], представлявшей собой его доклад на V Конгрессе Международной ассоциации по сравнительному

13

Косиков Г.К. К теории романа // Проблема жанра в средневековой литературе. М., 1994. С. 59.

14

Веселовский А.Н. Указ. соч. С. 70.

15

Мокульский С.С. Итальянская литература в эпоху Возрождения. М., 1966. С. 113.

16

Жирмунский В.М. История западноевропейской литературы. Раннее средневековье. Возрождение. М., 1947. С. 164.

17

Смирнов А.А. Из истории западноевропейской литературы. М.; Л., 1965.

18

Веселовский А.Н. История или теория романа? Греческий роман. Из истории развития личности. Тристан и Изольда // Веселовский А. Избранные произведения. Л., 1939.

19

Жирмунский В.М. Литературные течения как явление международное // В.М. Жирмунский. Сравнительное литературоведение. Л., 1979.