Единственная для Барса. Алина Углицкая

ее глаза, стали для него сигналом к действию. Спасти, уберечь, помочь. Взять на себя ее боль, разделить с ней ее страдания…

      Кир скрипнул зубами, загоняя Зверя подальше. Нет, пока не время ему выходить на свободу.

      – Лика, – произнес он охрипшим голосом, – иди сюда.

      Ее глаза расширились, стали почти вдвое больше. Зрачки превратились в две бездонные ямы. Отчаянно мотая головой, девушка забилась в угол салона.

      – Нет… пожалуйста… – воображение уже нарисовало, как Кир выволакивает ее за волосы из машины и бросает в толпу озверевших людей. Лика слишком тщательно изучала веров и их историю, чтобы не знать, как с ними расправляются люди. Суд Линча по сравнению с этим не более чем детская ссора.

      Кир глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул, считая про себя в обратном порядке. Это помогло немного прояснить рассудок, уже охваченный проснувшимися инстинктами. Вытерев со лба холодный пот, Стромов заговорил снова, на этот раз медленно, спокойно – так, как говорят с самоубийцей, решившим шагнуть с крыши небоскреба.

      – Послушай, я не причиню тебе вреда. Я хочу помочь. Ты меня слышишь? Кивни, если поняла.

      Судорожно вздохнув, Лика кивнула.

      – Отлично. Я хочу, чтобы ты села на переднее сиденье и взяла в бардачке бутылку с водой. Поняла?

      – З-зачем?

      Она ему не доверяла. Боялась. Это было ясно видно в ее глазах.

      – Ты забыла, куда мы едем? Если ты не возьмешь себя в руки, то первый же патруль опознает в тебе вера. И поверь, никто не будет выяснять, как ты здесь оказалась.

      Лика моргнула. Слезы сорвались с ее ресниц и побежали вниз по щекам. Теперь она была похожа на девочку, маленькую и беззащитную, и Стромов едва сдержался, чтобы не схватить ее и не прижать к себе.

      – Давай, малышка, – прохрипел он, делая шаг назад и поднимая руки, – я не трону тебя. Но ты должна сделать, как я сказал.

      Превозмогая собственный страх, Лика выбралась из салона и пересела на переднее сиденье. Ее ослабевшие руки тряслись, когда она открывала бардачок и доставала бутылку. Бутылка оказалась небольшой, на пол-литра, из затемненного пластика. Лика едва не упустила крышку, а потом, приложившись губами к горлышку, поняла, что не может сделать даже глотка.

      Вода в бутылке пахла лекарством. Едва заметно, но все же пахла.

      – Лика, пей. Три глотка, не больше, – услышала она голос Кира, прозвучавший над самым ухом. – Пей, черт возьми, иначе подставишь нас всех!

      В его тоне было столько внутренней силы, что Лика, поддавшись ей, сделала пару глотков и закашлялась. Вода была горькой.

      – Все, хватит, – Кир отобрал бутылку, закрыл и бросил назад в бардачок.

      – Что ты мне дал? – пискнула девушка.

      Обойдя машину, Стромов упал на водительское сиденье и завел автомобиль.

      – Особый коктейль. Его составил мой приемный отец, профессор Мещерский. Слышала о таком?

      – Д-да…

      Лика решила, что бредит. Профессор Мещерский – отчим