Национальный образ мира в прозе В. И. Белова. Т. Е. Смыковская

неприязнь, стыд, нежность – возникают уже в младенчестве и обычно в общении с бабушкой, которая "водится", качает люльку, ухаживает за младенцем. Она же первая приучает к порядку, даёт житейские навыки <…>» [III, 110]. В «Привычном деле» эта роль отводится бабке Евстолье. Если мы не застаём её за домашними хозяйственными делами, то она обязательно занимается детьми: либо качает люльку, либо гуляет с маленьким Ваней, либо рассказывает детям сказки или поёт младенцу «коротушки». Что бы ни случилось в большой семье Дрыновых, главной заботой и переживанием Евстольи остаются дети: «<…> и жалко, матушка, до того жалко робят-то, что уж и ночами-то не сплю, не сплю, Степановна, хоть и глаза зашивай» [II, 126]. Самовар же, олицетворяющий образ Евстольи, становится, как и она, объединяющим началом всей семьи, символом духовной слитности, показателем устроенности домашнего хозяйства. Самовар собирает воедино не только всех членов семьи Ивана Африкановича, но и её гостей, являясь звеном, которое объединяет людей, чьи духовные миры оказываются близки (семья Дрыновых, Степановна, Нюшка).

      Важным предметом в структуре вещного поля Ивана Африкановича является лодка. Он постоянно вспоминает о ней после смерти жены: «Ночью, во время краткого забытья, ему много раз приходила почему-то на память старая его лодка, что лежала у озера. Всё время думал о лодке» [II, 131]. Образ лодки (ладьи) не только в славянской, но и мировой культуре совмещается с похоронными обрядами и с представлениями об изменении статуса человека, переходом его в качественно иное состояние[39].

      Смерть жены обозначила для Ивана Африкановича начало нового жизненного периода. Теперь ему придётся самому принимать важные решения, заботиться о детях и старой Евстолье. Главный герой постепенно осознаёт, что со смертью Катерины изменился и он сам, что жизнь уже никогда не будет прежней. Ивана Африкановича не покидает мысль о новой лодке, с которой он подсознательно связывает начало иного жизненного этапа, духовное обновление, движение вперёд. Лодка в повествовании соотносится с образом колыбели, поскольку люлька в славянских представлениях символически объединялась не только с маленьким жилым домом, но и с гробом[40]. Лодка, подобно колыбели, становится воплощением непрекращающегося круговорота жизни и смерти. В вещном космосе Дрыновых находятся предметы, составляющие одно символическое поле, но относящиеся к разным его ярусам. Первый, нижний связан с детскими предметами, второй, верхний – со взрослыми, но, несмотря на это, они взаимодействуют между собой.

      Значимую роль в предметной составляющей художественного мира «Привычного дела» играет и образ часов. В начале повествования тиканье часов согласуется с обычным распорядком жизни в избе Дрыновых, их звук не нарушает гармонии существования, привычно вписываясь в домашний космос: «Дома остались лишь Володька с маленьким. Они спали в люльке, и очеп легонько поскрипывал, и бабка Евстолья сбивала мутовкой сметану в горшке. В избе тикали часы, скреблась

39

Подробнее см.: Ерёмина В.И. Ритуал и фольклор. Л., 1991. С. 149–165.

40

Славянские древности. Т. 2. М., 1999. С. 559.