Лето с Гомером. Сильвен Тессон

страх и красота, память и смерть – это то самое горючее, что подпитывает пылающий огонь вечного возвращения.

      Я верю в неизменность человека. Современные социологи убеждают друг друга в том, что человек способен к совершенствованию, что прогресс и наука делают его лучше. Вздор! Поэмы Гомера нетленны, потому что человек, даже сменив свой облик, остается все тем же, таким же ничтожным и великим, таким же посредственным и возвышенным, неважно, скачет ли он, «шлемоблещущий», на коне по Троянской равнине или ждет рейсового автобуса.

      Когда кончены муки

      Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась. А что, если теперь пришло время напитаться этими золотыми стихами, насладиться этими наэлектризованными строками, вечными, потому что неповторимыми, этими шумными и яростными песнями, полными мудрости и такой невыносимой красоты, что поэты и сегодня продолжают бормотать их сквозь слезы?

      Дадаисты тут дали бы такой совет: отложите второстепенные задачи! Помойте посуду завтра! Погасите экраны компьютеров! Пусть дети поплачут, а вы без промедления откройте «Илиаду» или «Одиссею», чтобы прочесть несколько отрывков вслух, стоя у моря, на вершине горы или перед окном своей спальни. Впустите в себя эти нечеловечески прекрасные песни. Они помогут вам найти путь в смуте нашего времени. Потому что настают страшные времена. Завтра дроны будут следить за нами с загрязненного углекислым газом неба, роботы – проводить биометрический контроль нашей личности и будет запрещено заявлять о своей культурной самобытности. Уже завтра десять миллиардов человек, подключенных друг к другу, смогут постоянно шпионить друг за другом. Международные корпорации дадут нам возможность жить на десятки лет дольше, внедрив генную инженерию. Гомер, наш старый товарищ, способен развеять этот постгуманистический кошмар, предложив нам свою модель поведения – поведения человека, дышащего полной грудью в переливающемся всеми цветами радуги мире, а не множащегося на отведенном ему клочке земли.

      Гомер – отче наш

      Пятнадцать тысяч строк «Илиады», двенадцать тысяч строк «Одиссеи»: зачем же нам еще писать?!

      Наскальные рисунки пещеры Ласко могли бы положить конец изобразительному искусству, а «Илиада» и «Одиссея» могли бы увенчать литературное творчество. И наши библиотеки не ломились бы под весом впустую написанных книг! Эти поэмы открывают собой эпоху литературы и завершают цикл современности.

      Все разворачивается в пределах нескольких гекзаметров: величие и покорность, тяготы существования, вопрос о судьбе и свободе, дилемма безмятежной жизни и вечной славы, вопрос о чувстве меры и чрезмерности, прелесть природы, сила воображения, величие добродетели и хрупкость жизни…

      Создатель этих поэтических бомб до сих пор сокрыт от нас завесами тайны!

      Кем