Морская ведьма. Екатерина Оленева

И, конечно же, любящая тебя всем сердцем, я должна была это принять, понять и простить. Именно этому вы учите своих земных женщин? Безропотно нести свою ношу и не мешать мужчинам наслаждаться жизнью. Умирать за любовь, чтобы выживал любимый.

      – Я знал, что ты выживешь. Знал, что вырвешься. Забрав у тебя ребёнка, я развязал тебе руки.

      – Хватит! – резко оборвала его Марихат. – Ты ничего не сумеешь достичь очередной ложью, лорд Молний. Разве, разозлишь меня сильнее? Кстати, почему ты так без опасливо приходишь ко мне?

      – При всех моих недостатках, признай, я никогда не был трусом?

      Подойдя, он остановился за её спиной.

      Марихат чувствовала его присутствие всей кожей. И ей это совсем не нравилось.

      – Ты мать моего единственного ребёнка, Марихат. Если бы ты только видела нашу дочь! У нас получаются красивые дети. Я часто спрашивал, каким бы был сын?

      – Он был бы тем, кого вы так боитесь и презираете – нагом.

      – Твоя дочь – человек.

      – Не обманывайся. Она просто слишком юна. Змея в ней ещё спит. Ты и сам это отлично знаешь, иначе не пытался бы спрятать её среди Кровавой Гильдии. И как смеешь ты упрекать меня в том, что я не знаю своё дитя? Ты! Лишивший мою дочь её матери!

      – А что мне оставалось делать?! Ты забрала бы её у меня! И отвела бы к своим!

      – Конечно! Потому что она – наг. Нравится тебе или нет, она наг. Признай это, двуличное чудовище!

      Ворикайн поморщился, обходя стол.

      Теперь стол стоял между ними, как барьер, как линия разграничения.

      – Ладно, – кивнул мужчина. – О прошлом нам уже не договориться. Можешь не прощать меня, если хочешь. Но предубеждение не должно замутить твой разум и помешать сделать правильный выбор в будущем.

      – Это какой же выбор? – с вкрадчивостью настоящей змеи протянула Марихат.

      – Реставрация старой власти уничтожит слишком много людей, разбередит и без того едва затянувшиеся раны. Прославленная дочка не может быть лучше своего бесхребетного слабака-отца. Наверняка она такое же жалкое ничтожество, как и всё племя Ромэсингов. И, хотя против неё, как человека, я не имею ничего, ты же понимаешь, Марихат, что этот плевел нужно вырвать безжалостной рукой, чтобы могли расти другие здоровые посевы?

      Марихат ответить не успела. Бедолага-страдалец Фабиан не нашёл лучшего времени, чтобы прийти в себя. Подняв ресницы он во все глаза уставился на герцога Молний.

      Марихат прикидывала про себя, сколько счастливых шансов на то, что молодой барон не в курсе, кто делит с ним гостеприимство под её крышей? По всему выходило – мало.

      Молодой и горячий, пусть и раненый, он подскочил, как пружиной с софы подброшенный, озираясь по сторонам, видимо, в поисках оружия, которым можно было бы воспользоваться.

      – Я знал, проклятая ведьма, что тебе нельзя доверять! – заорал юноша.

      Марихат только и осталось пожать плечами. Кто тут говорит о доверии?

      – Так-так-так! – заинтересовался Ворикайн, видимо, прикидывая про себя мысленно, кем мог быть этот