Выйти замуж за дурака. Надежда Первухина

потому как бессонница и скучно… «Бессонница, Гомер, тугие паруса…»

      – Погоди мне Мандельштама читать! У какого писателя ты жила? Неужели у… – Я, отказываясь верить, произнесла имя, гремящее по всей России.

      – Да, у него, – подтвердила кошка ничтоже сумняшеся.

      Я чуть не села в куст ежевики.

      – Как же ты к нему попала? Он вроде не в Москве живет… В Астрахани, кажется…

      – Долго ли мне переместиться из Москвы в Астрахань! А вообще дело было так. Я как-то заскочила в одно издательство (у меня тогда проблемы с кормежкой были), а там мышей – связками носи. Вот я и сидела однажды, мышь караулила за книжным шкафом, и тут вижу, заходит этот самый писатель, веселый такой.

      – Повезло тебе, Руфина! Я за всю свою жизнь ни с одним писателем так и не познакомилась. Только с академиками и докторами наук, а они скучны до безобразия…

      – Мне дальше рассказывать?

      – Конечно!

      – В принципе особенно и рассказывать дальше не о чем. Я потом за этим писателем потихоньку увязалась, все про него разузнала, а жалобно мяукать под дверью его квартиры, изображая из себя умирающую и требующую незамедлительного милосердия кошку, было делом несложным, – отмахнулась многомудрая Руфина.

      – Ну ты рисковала! А если б он тебя за хвост – и на помойку?!

      – Василиса… Он ведь интеллигентный человек. Можно даже сказать, последний ландграф нашего времени. Такие люди всегда дарят розы на память женщинам, с которыми расстаются, и не выкидывают кошек на помойку…

      Тут я вспомнила, как нелицеприятно отзывалась Руфина о своих временных хозяевах, и спросила:

      – Скажи, а писатель-то… Не требовал он с тебя бассейн и вертолетную площадку? Или персональное казино?

      – Нет. Руфина помахала хвостом. Он вообще ничего не требовал, только романы сочинял.

      – А почему ж ты от него ушла?

      Руфина странно хмыкнула. Помялась, потом сказала:

      – Пойми меня правильно, Василиса. Я ведь все-таки женщина, хоть и в кошачьем обличье. А он – такой импозантный мужчина. Плечи, усы, трепетные пальцы… От него так и веет, веет… Тебе не понять, человеческое обоняние феромоны воспринимает слабо. Бродишь, бывало, по квартире и мурлычешь от страсти. А как он умел погладить спинку, почесать за ушком! А те часы, когда он брался меня купать, я никогда не забуду! Вот так-то. Руфина воспламенившаяся было от своих воспоминаний, вдруг сникла и даже как-то потускнела. В общем, мне просто пришлось сбежать, чтобы не страдать от неразделенной любви.

      – Вот как… – грустно протянула я. Потом сказала, осенившись новой идеей: – А ты бы ему рассказала о себе все. Может, он тобой пленился бы. Он же фантаст, должен на такие вещи западать! И еще это… поцеловал бы тебя, как в сказке, а ты бы в человека снова превратилась!

      Кошка только вздохнула. По ее поникшему виду я поняла, что продолжать этот разговор у нее нет никакого желания. Поэтому я запрокинула голову и стала рассматривать крупные звезды на сине-лиловом небе. Вдруг по этому небу протянулась характерная белая полоса не тоньше ниточки…

      – Ой, что это?! Самолет летит, что ли?!

      Кошка (сидевшая, кстати, у меня на руках) лениво