Город Солнца. Голос крови. Евгений Рудашевский

ет явиться в офис по первому требованию. Ни объяснений, ни комментариев. Назревало что-то важное, и в субботу Артуро не спал всю ночь. Судорожно проверял телефон, заглядывал в почту, сам звонил в офис, беспокоя охранника напрасными расспросами. Уснул только к рассвету.

      С тех пор прошло три дня. Новостей по-прежнему не было. Оставалось ждать, и Артуро, растревожившись, отправился сюда, на прибрежную окраину одного из наиболее скверных кварталов Трухильо. Местные перуанцы называли его Буэнос-Айресом. Если заочно можно было нафантазировать яркие краски карнавалов, застеклённые бассейны на многоэтажках, то действительность наводила на единственную аналогию с одноимённым городом – почти трущобную бедность и до убогости грязный каменистый пляж. Именно здесь жила тётя Иса.

      – Чего ты хочешь?

      Она часто встречала гостей этим вопросом. В нём не было упрёка или заботы. Пустые, не наполненные эмоциями слова. Артуро к ним привык. Первое время возил тётю по клиникам, надеялся найти лекарство, способное хоть на какое-то время вернуть ей память, в прошлом году даже вызвал гипнолога – тот тщетно пробыл с тётей два дня и, положив в кошелёк триста пятьдесят солей, в итоге заявил, что скорее заговорят мёртвые камни Ики. Глупая шутка. Очередной мошенник, и только.

      – Чего ты хочешь?

      – Ничего, тётя, уже ничего.

      Пробудившись от беспамятства и увидев свою новую жизнь, Иса пришла бы в ужас. Возможно, согласилась бы добровольно вернуться в забвение. Ещё десять лет назад она жила на возвышенности у Малаги, в пяти километрах от «Венты-эль-Тунель» с их прекрасным супом пикадильо. У тёти были двухэтажный дом, оплетённая плющом веранда с видом на цветущие, по-андалусски сухие холмы, а теперь она безвылазно ютилась в комнатке с грубо оштукатуренными стенами. Под стать этим переменам изменилась и внешность Исы. Ей едва исполнился пятьдесят один год, но выглядела она старухой: желтоватая седина, пигментные пятна и вздувшиеся суставы проявились так же разительно, как и помешательство. Её мужу, Гаспару Дельгадо, повезло ещё меньше. Он умер от лихорадки в верховьях Амазонки. По меньшей мере так говорилось в документах, которые Артуро вручили в Испании почти девять лет назад.

      – Чего ты хочешь? – настойчиво бормотала Иса. Сегодня задавала свой вопрос чаще обычного, будто чувствовала обеспокоенность племянника.

      Артуро прошёлся по изъеденным влагой половицам, бережно расправил шерстяной палантин – укрыл им сидевшую в кресле тётю.

      – Всё будет хорошо. Осталось совсем немного.

      История с Городом Солнца и приходной книгой таинственного коллекционера поначалу звучала довольно любопытно, но в целом заурядно. Дядя щедро делился с племянником деталями, рассказывал ему о грандиозном мошенничестве, благодаря которому коллекционер многие годы торговал картинами погибших художников. Артуро, в те годы – преподаватель истории в старшей школе, помогал Гаспару искать архивные материалы. А затем… затем появился русский исследователь Шустов, и дядя отдалился от Артуро; под конец и вовсе, никого не предупредив, уехал с женой в Перу. Долгое время не звонил, не писал, а потом прислал родственникам открытку с просьбой не беспокоиться. «Я ещё задержусь. Нужно уладить кое-какие дела».

      – Уладить кое-какие дела… – прошептал Артуро, глядя на тётю.

      Сел за письменный стол. Поправив очки, открыл «Чави́н и происхождение андской цивилизации» археолога Ричарда Бургера. Пробежался по строкам очередной главы. Мысли упрямо возвращались к предстоящей встрече. Захлопнул книгу и, в раздражении вскочив со стула, принялся ходить по комнате. Крутил в руках серебристую «зиппо». Дядина зажигалка. Реплика сорок первого года с чуть шершавыми боками и отполированными закруглёнными углами. Артуро отщёлкивал крышку, чиркал колёсиком и с ещё более громким щелчком закрывал едва загоревшийся фитиль. В воздухе оставался приятный запах бензина.

      Артуро без интереса поглядывал на развешенные по стенам карты и листки с записями. Здесь было всё, что ему удалось разузнать о возможном местоположении Города Солнца, в чьё существование так беззаветно верил Шустов. Артуро перебрался в Трухильо три года назад – правда, жить в дядиной квартире отказался, предпочёл снимать отдельный дом в центре, – и с тех пор по крупицам восстанавливал общую картину того, что было известно дяде Гаспару. Сверялся с хрониками, оставшимися от миссионеров, солдат и простых исследователей времён конкисты, особое внимание уделял истории Перу конца восемнадцатого века. В результате только распалил собственное любопытство и окончательно упёрся в тупик.

      Прошлым летом, отчаявшись, перенёс сюда, в дядину квартиру на Антонио Матея, все свои материалы – надеялся, что знакомые фотографии, названия, репродукции картин из приходной книги в какой-то мере пробудят тётю от беспамятства. Иса могла бы многое рассказать… Артуро установил здесь камеры – следил, как тётя в сомнамбулическом отрешении подходит к столу, как прикасается к старинным картам Виллема Блау и к картам, которые составил сам Артуро, как рассматривает снимки собственного мужа, однако вменяемой реакции не дождался. С таким же мнимым вниманием тётя вела руками по щербатым стенам и так же заторможенно