Зимняя королева. Аманда Маккейб

Может, нам лучше удалиться, пока нас не поцарапали.

      Лорд Лэнгли тоже рассмеялся:

      – У вас, у шведов, такая тонкая кожа? У нас здесь покрепче защита от колючек леди.

      – Разве от этого можно защититься?! – спросил Энтон. Розамунда взяла веточку из его рук осторожно, стараясь не коснуться его пальцев. – Говорят, если листья падуба закругленные, то следующий год в доме будет править миледи. Если с зазубринками, то – милорд. А какие же эти? – Энтон опять взял веточку падуба, провел пальцем по блестящему зеленому листочку. – Что бы это могло значить, если половина листа закругленная, а другая половина с зазубринами?

      – Так не бывает, – засмеялся лорд Лэнгли. – В каждом доме править может только кто-то один.

      – В доме королевы все листочки всегда гладкие, – сказала Анна. – А теперь будьте так любезны и помогите нам развесить в зале гирлянды.

      Энтон вставил маленькую веточку падуба в зачесанные наверх волосы Розамунды; край его ладони коснулся ее щеки.

      – Вот так, леди Розамунда, – шепнул он. – Теперь вы совсем готовы к празднику.

      Розамунда дотронулась до веточки, но не выдернула ее, а оставила на память.

      – В таком случае вам лучше опасаться моих колючек, мистер Густавсен. Их, может быть, не видно, как на листьях, но они есть.

      – Учту. Но я не тот, кто испугается ожога крапивой, леди Розамунда, даже самой жгучей.

      Он положил свои коньки на стол, сдвинув длинную гирлянду из плюща и лент, и подал ей руку:

      – Вы мне покажете, где должны висеть ваши украшения? Я бы очень не хотел нарушить ваш замысел украшения залов.

      Чуть посомневавшись, Розамунда кивнула и протянула руку, позволяя ему помочь ей встать. А другой она взяла свою поцелуеву ветвь, и они пошли за всеми остальными. Все принялись напевать.

      Розамунда не удержалась и стала подпевать в счастливом предчувствии праздников. Она улыбнулась Энтону, удивленная тем, что он тоже подпевает.

      – Вы знаете английские песни, мистер Густавсен? – спросила она, когда они подошли к огромному камину.

      Он отпустил ее руку, чтобы взять табурет, и Розамунда почувствовала себя покинутой.

      – Моя мама была англичанкой, – ответил он, вставая на табурет.

      Розамунда подала ему конец гирлянды, который он закрепил на деревянной стойке, покрытой искусной резьбой. – Она всех в доме научила своим старым любимым песням.

      – А как у вас, в Швеции, празднуют Рождество? – полюбопытствовала Розамунда.

      – Полагаю, так же, как и здесь, – званые обеды, приемы, зрелищные представления, подарки… И еще у нас есть День святой Люции.

      – Святой Люции?!

      – Да. Очень старая шведская традиция. Святая Люция – наша защитница. Мы чествуем ее каждый декабрь, устраиваем шествие, которое возглавляет дама, изображающая Люцию. И она ведет католиков-беженцев в катакомбы, освещенные факелами, и раздает им еду, пока совсем сама не измучается. Она одевается в белое платье с красными лентами и надевает корону