Иероглиф «Любовь». Надежда Первухина

насмешливыми глазами. Юй не отвела взгляда и только теперь заметила, что зрачки Небесного Чиновника золотые и сверкающие, словно два маленьких солнца.

      – Ну как, – спросил Небесный Чиновник. – Исполнил я твои молитвы?

      – Сегодня ночью император посетил мою госпожу, – таинственно прошептала Юй.

      – Для меня это не тайна, – усмехнулся Небесный Чиновник. – Ох и пришлось же мне потрудиться!

      Этот император – самый твердолобый и непонятливый из всех императоров, какие передо мной проходили за две тысячи лет! Я с ним и через таз для умывания говорил, и в видениях являлся, а до него все никак не доходило, какая женщина ему действительно нужна. Теперь, надеюсь, дошло.

      – Ваши слова слишком премудры для меня, о небесный, – смутилась Юй.

      – Аи, не притворяйся, все ты прекрасно понимаешь, курносая красавица, – ухмыльнулся Небесный Чиновник. – Ладно, все счастливы и довольны, так что мне пора.

      – Уже уходите? – вздохнула Юй. Сидеть рядом с небожителем было хоть и страшновато, но очень приятно.

      – Я иногда буду навещать… всех вас. Мало ли что может случиться. У вас, у смертных, счастье – это такое непостоянное дело! Вчера ходил счастливый, а сегодня проснулся несчастней всех живущих… Ладно. Не скучай, курносая!

      И не успела Юй опомниться, как Небесный Чиновник крепко поцеловал ее в губы. А потом, взмахнув веером, вознесся на небо.

      Юй немного посидела на перилах мостика, повздыхала… И понесла золотые императорские туфли их хозяину. Но мысли ее теперь были где-то далеко на небе. Вероятно, там, где пребывал и Небесный Чиновник Ань.

      … А о том, что случилось дальше с нашими героями, вы узнаете из следующей главы[12]

      Глава пятая

      Перестук колес

      Гремят колеса, подымая пыль.

      К закату всё стремится от восхода.

      Любовной страсти угасает пыл,

      И солнце всё тусклее год от года.

      Ветшают величавые дворцы,

      И новые им строятся на смену…

      Смиренные, равно и гордецы —

      Все предались гниению и тлену.

      У времени не выпросишь: «Постой!»,

      Его возок гремит не уставая…

      И жизнь тебе покажется пустой,

      Коль жил ты, ликом к небу не вставая.

      Струится прах на северном ветру,

      Гремят колеса, цокают копыта…

      Под этот перестук уходит друг,

      Когда-то незаслуженно забытый.

      … Словно повозка по горной тропе, катились год за годом. Будто стрижи в небе, мелькали дни и месяцы. Слышался только свист крыльев да перестук колес – такими звуками напоминает о себе быстро бегущее время.

      Прошло двенадцать лет с той ночи, когда император Жоа-дин пообещал прекрасной Нэнхун выстроить для нее дворец, равных которому нет на земле. Дворец действительно был выстроен и назван Дворцом Побеждающей Нежности. В нем и жила теперь Нэнхун, ставшая самым драгоценным сокровищем императора. Она носила титул единственной особо драгоценной наложницы, в услужении у нее были

12

Вы уже заметили, что каждая глава этой книги заканчивается подобной фразой. Это делается не с целью доведения читателя до нервного срыва, а в силу древней литературной традиции Яшмовой Империи. Там тоже все главы во всех книгах заканчиваются этой коронной фразой. А следование традициям – основа литературного творчества. Во всяком случае, у нас, в Яшмовой…