Надежда. Гело Нипос

воля, он бы всех их заставил найти достойную работу. Они, по его мнению, позорили несовов притягивая ко всему бедному кварталу и к его жителям негативное впечатление.

      За приличную плату проститутки могли продать на съедение часть своего тела и даже поужинать вместе с тобой, не жалея собственной плоти. Целый ряд женщин вдоль дороги говорил об этом. Кроме нижнего белья и обуви на них ничего не было. Все они были бледные и худые. У кого-то не было руки или ноги, а то и вообще ничего кроме головы и туловища. Безногие и безрукие научились передвигаться самостоятельно. Упираясь подбородком в землю они сокращались и подтягивали своё тело вперёд. Троица ползущих гусениц заставила Митчелла улыбнуться. Некоторые лишившиеся конечностей лежали в строительных тележках.

      Неожиданно Майкл чуть было не споткнулся об одного из мужчин, которые сидели прямо на земле, пили синеватую жидкость, передавая бутылку по кругу и сразу же после пары глотков они падали на землю, начиная трястись в лихорадке.

      – Господи, посмотри на этот бардак. Мир катится к чертям. Точно. Катится к чертям, – тихо произнёс старик, сидевший на углу возле алтаря, который ещё не раздербанили до конца и держал на коленях потёртую книгу. Название было не прочитать, видимо один из умерших языков. Рядом с ним лежал раздетый до гола спящий мужчина с бутылкой в руке. Из кирпичей и маленьких камней старик видимо сам соорудил свой алтарь.

      – Так ведь было всегда? – спросил Митчелл, и старик поднял трясущуюся голову.

      – Я хранитель правды, в мире лжи! – закричал он. Щуплый, седой, с длинным орлиным носом, в чёрном пиджаке с белой лентой на шее поверх воротника, в рваных грязных штанах, мужчина лет семидесяти выглядел нелепо. На его ногах старые сандалии прикрывали носки, которые когда-то были белыми. Из дырок выглядывали пальцы с чёрными длинными ногтями. Он частенько бродил здесь с каким-то красным черпаком, прося подаяние. Он думал. Кряхтя. – Видел это здание? – он кивнул головой в сторону каких-то руин через улицу. – Его разбомбили эти дьяволы, эти… Раньше я там .... Это церковь. Она была моим домом. Религия, если бы люди проявили к ней склонность, она бы жила. Без веры жить невозможно. Когда-нибудь бог снова вспомнит про нас. Он просто забыл! Но он вспомнит! Господь забыл, а дьявол изгнал…, – сказал он и резко замолчал. Прислушиваясь и принюхиваясь к чему-то его не совсем чистые ноздри раздувались. Он обрывал фразы на половине, но говорил с чувством, создавая впечатление человека, который искренне верит в то, что говорит. Он был немного пьян, и весь его вид выражал нестерпимое горе. Затем он начал что-то бормотать на непонятном языке и рисовать усохшими пальцами, периодически прикладывая их к языку, какие-то знаки на песке. Слушать старика дальше не имело смысла. Майкл осторожно положил несколько блестящих монет в его черпак и торопливо ушёл.

      В этой обезумевшей территории выделенной несовам, лишь некоторые сумели научиться цепляться за здравый смысл. Майкл дошёл до