Говорит и показывает. Книга 1. Татьяна Вячеславовна Иванько

всех сторон, потрогала, внимательно ощупывая.

      – Ну вот…

      И надела на пальчик. Господи, пальчики-то… напильник ещё берёт.

      Крупный камень зеленовато-серого цвета замерцал на её тонком пальце. Очень приличный вид. Ни за что бы не подумал, что это такой вот смешной Самоделкин сделал.

      – Откуда камень-то взяла?

      – Из брошки вон, – она кивнула на ополовиненную брошку, лежащую на столе рядом, продолжая любоваться своим произведением.

      – Испортила брошку, – усмехнулся я, рассматривая её.

      – Ничего не испортила, – возразила Маюшка, привстав и показывая мне задумку: – сейчас эту часть отломаю, спилю острые углы, и будет нормальная брошь.

      – Дай посмотрю, – сказал я, протянув руку к её пальцам.

      Пальчики с мягкими подушечками, ноготочки маленькие. У меня небольшие руки, но Маюшкины пальчики кажутся хрупкими даже в моей ладони.

      – Придётся подарить тебе кольцо, – сказал я.

      – Да нет моего размера ничего, – отмахнулась Майя.

      – Поискать надо, – улыбнулся я, отпустив её.

      Я обернулся: скрипнула, открываясь, дверь, это вошла Серка, наша кошка. Всех котов и кошек Майя называла любыми именами от Юлек до Шурок, вот и Серками, только не Васьками. В школе у неё был приятель Васька Метелица, и она не хотела обижать его, он бывал у нас иногда.

      Серка, подняв пышный хвост, похожий на перо страуса, прошествовала к кровати, и, запрыгнув, стала моститься на белом пледе вместо покрывала, чтобы улечься.

      Маюшка, пользуясь размерами комнаты, отодвинула кровать от стены, и теперь она у неё стояла к стене только изголовьем, а подойти можно с обеих сторон. Это я сплю на тахте, чтобы могли помещаться и посещающие меня подружки, а у Маюшки кровать принцессы, только балдахина не хватает. Хотя… я спросил её однажды, сделала бы?

      Маюшка задумалась, а потом сказала:

      – Наверное, всегда хотела представить, как это, как в сказке спать. Но знаешь… по-моему, я задохнулась бы через неделю под этими занавесками!

      Я понимаю. На стенах у неё несколько плакатов-рисунков. Она сама нарисовала на ватмане гуашью ещё в шестом классе. Жутковатая вампирша, космические путешественники, какие-то планеты, всё это на чёрном фоне, конечно. Потом появился и плакат с Металликой, жёлтого цвета, где вместо правильного названия группы написано: «Alcоgolika» и довольные рожи музыкантов. Плакат очень дефицитный, мне продал его приятель вместе с кассетами самой Металлики и AC/DC, за четвертак – очень дорого.

      Учебники убраны в неустойчивую стопку, я вижу, и дневник среди них в красной клеёнчатой обложке.

      – Кончилось полугодие-то? Как оценки, уже выставили?

      Маюша засмеялась, поглядев на меня:

      – Один ты и интересуешься.

      – Не преувеличивай, – улыбнулся я, хотя знаю, она не преувеличивает вовсе, училась всегда хорошо, и бабка об этом знает, поэтому родители не беспокоятся.

      – Нормально, без сюрпризов, – ответила Маюшка, выключая паяльник из розетки, наконец,