Гарем для неудачницы. Валерия Константиновна Недова

башни правого крыла), с большими окнами и бархатными шторами, со столом из красного дерева и с шикарным креслом с высокой спинкой, в котором Богдан Александрович и сидел, когда ребята вошли. Ректор жестом предложил им присесть на кожаный диван, что стоял у стены справа от стола.

      Роза плавно опустилась в центр, слева от неё сел Лео, тут же откинувшись на спинку и забросив назад руку, а справа – Вадим. Ярослав и Рихард встали с двух сторон от дивана. Богдан Александрович предложил им взять стулья, стоящие у его стола и предназначенные для посетителей, но парни отказались.

      Повисла тишина.

      – Рихард Призрак, – высокий ясный голос ректора зазвенел в кабинете. – Подтвердите ли вы слова Станислава Грушина, двух его друзей и Антонины Андреевны, нашей буфетчицы, которые утверждают, что вы ударили Стаса в лицо, тем самым… кхм… отправив его в нокаут?

      – Подтверждаю, – голос Рихарда не дрогнул, а у Розы замерло сердце.

      Она было открыла рот, чтобы заговорить, но вдруг почувствовала, как Вадим мягко сжал её предплечье на пару секунд. Получив предостережение, девушка решила пока помолчать.

      – Станислав Грушин утверждает, что вы напали на него совершенно необоснованно, в тот момент, пока он вёл разговор с Львом Ларионовым. Это вы тоже подтверждаете?

      – Частично. Он действительно разговаривал не со мной, но в своей речи позволил себе оскорбить девушку, которая в тот момент была с нами, да и сейчас находится здесь, – Рихард бросил короткий взгляд на Розу. Девушка поражалась его хладнокровию, с которым он всё это рассказывал.

      – Это веская причина, – качнул головой Богдан Александрович, чуть сощурившись и улыбаясь шире, – если только вы не лжёте, конечно. Леди, вам есть, что сказать?

      Роза не сразу поняла, что обращаются к ней, а когда до неё дошло, девушка сбивчиво заговорила:

      – Да, я… я хочу полностью подтвердить сказанное Рихардом. Стас говорил, что Лео трус и прячется за моей спиной, а потом… назвал меня словом на букву “ш”.

      В запале Роза хотела было всё честно рассказать ректору, но её смущение неожиданно вернулось, не позволив ей произнести “шлюха” вслух.

      Ректор недовольно цыкнул:

      – Как некрасиво со стороны мужчины произносить такое в адрес девушки. Но, может быть, детишки, вы расскажете мне всю историю? С самого начала? Что Грушину от вас было нужно?

      Пытливый взгляд голубых глаз вперился в Лео. Парень поёрзал, словно ему вдруг стало неудобно сидеть, затем вздохнул и начал повествование с того самого момента, как Стас впервые подошёл к нему с претензией, что их отцы не поделили крупного клиента. Не забыл Лео коротко упомянуть в общих чертах, что Грушин неоднократно оскорблял его мать.

      – Вы же понимаете, Рихард, что никакой благородный мотив и душещипательная предыстория не могут помочь вам избежать наказания? – спросил ректор, когда рассказ был окончен.

      – Понимаю, – не колеблясь, отозвался Призрак.

      – Нельзя допустить, чтобы